— Перед занятием я с их разрешения проник в их сознание и заставил их не слушать наш с тобой разговор.
Дезмонд округлил глаза.
— Что?! Они нас… не слышат?
— Полагаю, им это без надобности, учитывая,
— И когда они должны очнуться?
— Как только ты с ними свяжешься. Так что сделать это все равно придется.
— И они на это согласились?
— Они мне доверились. Да.
Дезмонд прерывисто вздохнул.
— Если ты хочешь, чтобы с тобой они были столь же открыты, ты должен научиться работать правильно. Другого способа нет.
Дезмонд сжал руки в кулаки.
— Послушай, — Мальстен подошел к нему и положил руку ему на плечо, — нам с тобой многому предстоит научиться, и я должен знать, что ты готов. Если ты действительно хочешь остаться в цирке, тебе придется пойти на мои условия и слушаться беспрекословно. Иначе, боюсь, Бэстифар решит, что это гиблая затея, и тебе придется покинуть цирк. Ты понимаешь?
Дезмонд нехотя кивнул.
— Тогда приступай.
Из рук Дезмонда протянулись пять черных нитей, разглядеть которые мог только он сам и Мальстен. Взгляд цирковых мигом прояснился.
— А теперь, дорогие друзья, можем начинать творить искусство, — улыбнулся Мальстен, и Дезмонд был готов поклясться, что в этой улыбке было нечто, напоминающее Бэстифара.
* * *
— Не пытайся влиять! — строго произнес Мальстен, замечая, как нить, ведущая от ладони Дезмонда к Зарин, начинает натягиваться. Движения акробатки, до этого грациозно шествующей по небольшой перекладине, которую установили на двух шестах на арене, стали чуть более резкими. Мальстен сразу понял, что Дезмонд пытается подчинить ее своей воле, но толком не понимает, как сохранить прежнюю плавность ее движений. Это знала сама Зарин, но у нее было недостаточно свободы действий.
Мальстен нахмурился, глядя на эту волевую борьбу.