— Среди нас больше военного опыта у Эндри, — сказала Цая. — Он понимает, что тебе нужен отдых, но говорит, что нужно сниматься. Мы побудем здесь еще день, а потом сделаем носилки.

Даниэль проглотил замечание о том, что справится — теперь он прекрасно понимал, что этому не бывать, он и минуты на ногах не продержится.

Цая положила руку ему на лоб и некоторое время подержала ее так, не торопясь убрать мокрую тряпицу.

— Спи, — прошептала она. — Ты устал.

Даниэль хотел кивнуть, но лишь тяжело вздохнул. Он и впрямь чувствовал себя таким уставшим, что готов был пролежать неподвижно несколько дней. Однако нескольких дней у него не было.

Пустыня Альбьир, Малагория

Третий день Гуэра, год 1490 с.д.п.

Бенедикт ожидал, что второй день в пустыне принесет новые потери, однако в своих пессимистических прогнозах оказался неправ. Второй день Гуэра не отнял у него людей, а суровая пустыня решила не приносить новых сюрпризов. Пустынные хищники — шакалы, ящерицы и лисицы — старались не приближаться к такому скоплению людей и, хоть и наблюдали, держались на почтительном расстоянии.

Ночи здесь, несмотря на жар, охватывающий Альбьир днем, были удивительно холодными, невольно напоминавшими о том, что Арреда переживает зиму. Небо при этом было безоблачным и сказочно звездным, не создавая ощущения кромешной тьмы.

Группа на удивление быстро сумела приспособиться к видениям, вызванным пустынным газом, который невозможно было почувствовать, пока не наступал его эффект. Даже Ренард со своим чутким обонянием подтверждал, что этот газ не имеет запаха. Его мнение быстро стало авторитетным для всех после того, как он сумел вывести людей, не потеряв направление. К нему прислушивались, пожалуй, даже с бòльшим трепетом, чем к Бенедикту.

К вечеру третьего дня Гуэра Ренард стал заметно напряженнее двигаться и будто старался заранее прощупать песок ногой, прежде чем сделать следующий шаг. Бенедикт не мог этого не заметить.

— В чем дело? — тихо спросил он, стараясь не потревожить никого из людей понапрасну.

— В том, что идти стало легче, — буркнул Ренард себе под нос. — Песок меняется. Становится тверже.

Бенедикт прислушался к собственным ощущениям: а ведь передвигаться по пустыне и вправду стало немного легче. Без замечания Ренарда Бенедикт мог бы подумать, что попросту начал привыкать к пустыне, однако слова друга насторожили его. Он невольно напрягся и сосредоточился, однако единственное, что смог сделать, это спросить: