— Я тоже, если что, — Ножик хрюкнул и безнадёжно взмахнул рукой, — мало ли кто попадал под горячую руку. Витя, понятно…

— Вовсе нет, — кардинал покачал головой, — я уже давно простил вам тот грех и многие прочие. Девочка, — он погладил голову Наташи, и та глухо зарыдала, — отмолила. Честно говоря, несколько последних дней я упрашивал её величество отказаться от столь радикальной затеи, ограничившись обычной беседой, без угроз и претензий. Всё же бог не до конца покинул ваши сердца, у меня есть замечательный пример этого и спокойный разговор…

— С ним такие вещи не проходят, — Лилия выпрямилась и в её глазах полыхнуло пламя, — они или уйдут, или умрут. Но в судьбах государства их выбор уже ничего не изменит.

— Да ну! — я покачал головой, — то есть вы обвиняете нас в той заднице, куда скатилась Влась, но собираетесь отдать рычаги управления дегенеративному пьянице, который развалит ещё уцелевшее? Шикарный план! А если ещё учитывать заговор…

— Нет никакого заговора, — королева торжествующе улыбнулась, — в данный момент, посланные мной дворяне, в Лазурном подписывают с послом Вильгельма договор о переделе территории. Влась возвращается в свои исконные границы, а Кория обязуется выплачивать крупную денежную компенсацию. Думаю, этих денег вполне достанет для закрытия всех дыр бюджета. Роберту же, в этот час поставлен ультиматум: он, или подписывает отречение в пользу церкви, или будет без промедления отравлен.

— Церкви? — я недоверчиво покосился в сторону Вити, — этот хомяк возьмёт всю власть в свои руки? Да, пожалуй, из этого дурдома пора валить.

— Ну, ты же сам позаботился, чтобы я не оставила наследников, — Лилия провела по лицу свободной рукой, — а моё время заканчивается. Думаю, именно церковь сумеет, при поддержке тайной канцелярии, победить тот хаос, в который мы все превратили королевство.

«Мы все», ну хоть не пытается свалить вину на меня одного.

— Итак, — Симон допил стакан и осторожно поставил его на стол, — пришла пора делать выбор. Или мы все живём, или — умираем. Решай.

Я оглядел всю эту компанию. Лилия замерла у окна, полная решимости умереть, но не отступить. Симон насмешливо глядел на меня, постукивая пальцами по краю стакана. Ножик прекратил перхать и вытерев рот, сворачивал грязную тряпицу трясущимися руками. Илья казался готовым к любому исходу и даже начал насвистывать. Наташа уже не рыдала, но в её взгляде продолжало дрожать испуганное безумие, готовое в любой момент выскользнуть наружу. Витя был абсолютно спокоен и его губы шептали слова, которых я не мог ни различить, ни понять.