Тучи, нависшие над Лисичанском, расползались в разные стороны, снег прекратился и тусклое зимнее солнце открыло в бледном выцветшем небе своё багровое око, уставившееся на нас с пристальным вниманием прожорливой змеи. Улицы оживились и люди бодро хрустели снегом, обмениваясь гортанными репликами, скрытыми в белых облачках пара.

Но мне было не до них. Ярость полыхала гораздо ярче тусклого светила и жгла меня почище огне на уничтоженном трактире. Чёртов Симон пытался нас прикончить, а я, как последний дурак, повёлся на его ложь, послушно укладывая шею, на тщательно приготовленную плаху. Даже не знаю, что бесило больше: предательство старого знакомого или собственная непроходимая тупость.

— Кажется я начинаю понимать, — вдруг сказала Оля и когда я обернулся, непонимающе уставившись на неё, пояснила, — касательно твоего вопроса о причине покушений.

— Да все они просто идиоты, которые завидуют нам! — выкрикнула Галя и бешено пнула ни в чём не повинный сугроб, — а этот старый козёл, как пить дать, мстит за то, что я престала с ним трахаться. Смотрит вечно, смотрит, только вот слюной не исходит!

— У тебя одно на уме, — раздражённо рявкнул я и группа мужчин в дорогих долгополых шубах испуганно юркнула в ближайшую подворотню.

— Зря изводишься, — спокойно одёрнула меня Ольга, — между прочим, в её словах тоже есть часть правды. Ты просто не представляешь, на какие гадости способны отвергнутые поклонники. А вообще, Лисичанск просто переполнен влиятельными людьми, которым мы так или иначе успели насолить. Не думаю, будто Симон действовал в одиночку, а уж помощников ему и искать не пришлось.

— И это всё?! — я остановился и обменялся взглядом с покосившимся ангелом без правой руки. Точно так же, как и это испорченное изваяние, я ощущал себя лишь бледной тенью прежнего Ангела, — всё дело в обычной человеческой зависти и мстительности?

— Не только, если разговор идёт о Симоне. Серый Мыш по-прежнему радеет о Власи и не желает оставлять сменщику столь непредсказуемый и неуправляемый козырь, как наша группа. Проще, да и правильнее навсегда закрыть неприятную тему.

— Угу, государственные интересы, — я сжал кулаки, — ну ладно, он будет не первым и не последним, кто отдал жизнь за свою страну. Пошли.

— Погоди, — Оля покачала головой и вдруг прильнула ко мне, вглядываясь прямо в глаза. Её собственные, в этот момент, почти не отличались от человеческих и лишь лёгкая позолота посвёркивала в зелени колдовского омута, — подумай, нам всем до смерти надоел это проклятый город. Да что город — весь мир, переполненный злобой, ненавистью и смертью! Подумай, возможно настало подходящее время, чтобы отбросить прошлое, со всей его тьмой и уйти прочь?