Гном остановился и посмотрел на целителя совершенно безумными глазами.

– Видите ли, уважаемый мэтр, я пытаюсь придумать платье, – сказал он. – Платье, какого еще не было на Тикрее!

Жужину не было нужды спрашивать, для кого предназначалось это платье, ведь дата коронации приближалась неумолимо.

* * *

…Покинет тебя…

Ники вздрогнула и проснулась. Под щекой мерно стучало чье-то сердце. Хотя она прекрасно знала – чье. Стоило лишь скосить глаза и увидеть на своей подушке россыпь красных волос. Пресвятые тапочки, у нее самой никогда не было таких локонов!

Кривая улыбка тронула губы архимагистра. Она села в кровати и выгнулась так, что соски вызывающе уставились в потолок.

– Тебе мало? – прозвучал вкрадчивый голос. – Хочешь еще?

– Позже, – холоднее, чем хотела бы, ответила она. – Нужно заняться делами, мы и так провалялись весь день.

– Непозволительная роскошь для архимагистра, да? – насмешливо уточнил он и губами прижался к ее спине между лопатками.

О, да, она хотела еще! Сладкая нега разлилась по низу живота, едва не заставила обернуться.

Ники резко встала и отошла к окну. На гавань спускался мокрый вечер, подслеповато моргая фонарями на пристани. Похоже, погода испортилась окончательно! А перед глазами почему-то тянулась до горизонта ровная, кое-где присыпанная песком, степь, над которой возносился, словно купол кочевника, блекло-голубой небосвод.

Архимагистр тряхнула головой, прогоняя видение, и направилась в купальню. Вернулась одетая. Лихо все так же лежал в ее кровати, заложив руки за голову. По его губам блуждала мечтательная улыбка.

– Мне пора, – сказала Ники, надеясь, что в ее голосе он не почувствует сожаления, – а значит, тебе тоже.

Лихай потянулся. Ники завороженно следила, как напрягаются жгуты его мышц: руки, плечи, ноги, ягодицы, бока. Светлокожий, он казался выплавленным из света. Цельнолитым.

У нее пересохло во рту. Не дожидаясь других реакций предательского организма, Ники выругалась про себя и шагнула из своих покоев прочь. Каблуки щегольских сапог цокнули по каменному полу, испещренному пентаграммами.

Девушка в кровати, стоящей посередине подземелья, спала похожим на смерть волшебным сном, но на ее щеках цвели розы, алые губы застыли в гримасе, подобной улыбке.

Ники остановилась рядом, взяла ее руку в свои…

Оглушающая тишина подземелья Золотой башни для других могла стать опасной, но не для той, под чьим руководством сотни лет назад эта башня возводилась. И не для Арины рю Сорс, которой более не существовало. Перед архимагистром спала, беззащитно раскинувшись во сне и мерно дыша, привлекательная женская оболочка, сущность без сути, тело без души. Разбуди Ники ее – и тело в то же мгновение бы умерло, жизненные соки прекратили бы свой ток, а дыхание застыло бы на этих прекрасных губах.