— Что за?..
Сутулый хотел отстраниться, но у него не получилось. Он ударил Грибова по лицу, угодил в глаз, потом в нижнюю челюсть. Но Грибов не чувствовал боли. Может быть потом она придёт и расплатиться по полной, но не сейчас.
Темнота вытекала из глаз, из рта, ноздрей, растекалась по удивлённому и испуганному лицу сутулого и начала впитываться.
Перед глазами забегали картинки, будто кто-то листал фотоальбом.
Сутулый с лопатой на заднем дворе дома бабы Рябы. Сутулый держит на весу что-то вроде мешка — низ оттянут под тяжестью, а ещё скопилось что-то тёмное, капает на землю. Сутулый с топором. Сутулый с обнажённым телом молодой девушки, перекинутым через плечо. Сутулый держит за шкирку чёрного беспородного пса. Сутулый лежит, скрючившись, на полу какого-то подвала: он обнажён, прислонён спиной к кирпичной стене, тело его испещрено шрамами; шрамы везде, наслаиваются один на другой, короткие, длинные, изогнутые, создающие невероятный рисунок на коже.
Картинки исчезли, и на Грибова накатило невероятное внутреннее облегчение. Его стошнило вязкой жидкостью прямо под ноги сутулому. Это вышла последняя ядовитая любовь.
В это же время он разжал пальцы, и сутулый отпрянул, упал на спину, заколотился в судорогах. Будто кто-то невидимый двигал им изнутри. Сначала с громким хрустом сломалась левая рука — выгнулась в локте вверх и тут же обмякла. Сутулый замычал, не в силах разлепить губы. Что-то чёрное, похожее на кляксу, размазалось по его лицу.
Потом сломалась правая рука — сначала каждый палец, потом локоть и плечо.
Вывернулись колени. Изогнулась спина — сутулый будто хотел сделать «мостик», но не знал, когда остановиться. Он выгибался, выгибался — Грибов поморщился, предугадывая, что произойдёт дальше — и выгнулся до такой степени, что вдоль спины прошёл отчётливый сухой треск. В этот же момент из сутулого словно вынули все мышцы. Он обмяк, безвольно раскидав руки-ноги, и больше не шевелился. Слышно было только его сиплое частое дыхание.