Броня стала не только физической, но еще и моральной. Я очень четко ощутила, что это то, чего мне как раз не хватало для полного ощущения безопасности. Теперь тело, как и сердце, было таким же непробиваемым и неприступным для тех, кто желал нанести ему вред. И если бы латы одевались более просто, то я бы вечно ходила именно в них, но, к сожалению, без посторонней помочи облачиться в них сложно.

А совершенству предела не было: с каждым днем я понимала, что становлюсь сильнее. Лучше. И вот через какое-то время удивленный Ричард лежит на земле, смотрит на меня недоуменно, а я твердо стою и ухмыляюсь. Я смогла.

И за всей этой мелкой суетой я совершенно забыла о том, что идет война. Она же никуда не делась, хотя на мою жизнь до этого влияла мало. Меня больше заботили личные битвы, чем далекие, что происходили не со мной и даже ни с кем-то из моих знакомых. Я, разумеется, понимала – рано или поздно нас отправят на передовую. И не потому что так хочет герцог, а потому что он по положению обязан поставлять этому огромному монстру мясо в виде людей. Механизм войны, как и она сама, отвратителен и прост. Ты идешь туда умирать, а на твое место встает кто-то новый. И так по кругу. Выживут только командиры, отсиживающие по палаткам, да и то не факт.

Следующие года можно просто пролистнуть. В них не было чего-то откровенно интересного, хватающего поворотом за душу. Просто… была война. Была крови и мясо. Если ты считаешь, что средневековые войны — это красиво, то позволь тебя разочаровать. Все поле пропитано не самыми приятными запахами и кровь – это далеко не единственный. Вокруг не слышно ничего, кроме лязга стали, криков, а стоны не слышны за другими звуками. И все это, оно точно воронка, затягивает тебя в свою пучину, глаза застилает красная пелена и ты не видишь ничего перед собой. Все сводится к одному – убить. Убить как можно больше, ранить так, чтобы он уже не поднялся. Потому что, если отдаешься лирике, это станет концом.  За эти грешные пятнадцать лет я словила не одну стрелу, ни раз стискивала зубы, когда особо сильные раны зашивали на живую. Наконец остригла волосы совсем коротко, так, что они едва прикрывали уши. И после этого совсем перестала походить на нормальную женщину. Широкие плечи, откровенные мышцы – результат постоянных тренировок, затем сражений.

Когда я покидала мрачный замок знала, что уже не вернусь сюда. Что эта дорога – путь на эшафот, пусть долгий и муторный, обходной. Я двигалась прямиком к своей смерти и снова удивлялась, что воспринимаю эту мысли совершенно спокойно.