— Что ты видел?

— Нет! Не могу... не могу сказать. Пожалуйста, не спрашивай.

— Что-то в подвале?

Билли содрогнулся. Видение, возникшее в мозгу, казалось сплошным гадким кошмаром, обрушившимся на него, как мокрая гнилая тряпка.

— Я ничего не видел!

Рамона схватила сына за плечи и внимательно поглядела в заплаканные глаза.

— Твой папа через несколько минут вернется. В душе он добрый человек, Билли, и я люблю в нем эту доброту, но я хочу, чтобы ты запомнил следующее: твой папа напуган и не может разобраться в том, чего он боится, потому что не понимает этого. Он любит нас; он любит тебя больше всего на свете, и я люблю тебя так, как ты и не догадываешься. А сейчас ты должен довериться мне, сынок. Это... то, что ты видел, разговаривало с тобой?

Взгляд Билли остекленел. Он с усилием утвердительно качнул головой, и из его полуоткрытого рта на одеяло потекла струйка слюны.

— Я так и думала, — тихо проговорила Рамона. Ее глаза просияли, но на лице появились глубокая озабоченность и ожидание скорой беды. «Он всего лишь маленький мальчик, — думала она, — он еще недостаточно крепок!» Рамона прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

— Я люблю тебя, — сказала она сыну. — И всегда поддержу, когда в этом будет необходимость...

Гудок парового котла лесопилки и стук входной двери слились в единое целое, заставив обоих вздрогнуть.

— Ужин еще не остыл? — с порога спросил Джон.

Рамона поцеловала сына в щеку и уложила его голову на подушку; Билли снова свернулся клубком и уставился невидящим взглядом в стену. «Шок, — подумала она. — Я тоже была в таком состоянии, когда это случилось со мной в первый раз. За ним надо присматривать несколько дней».

Когда Рамона подняла глаза, Джон стоял у двери. В правой руке он держал два «Баттерфингера», а левой опирался о косяк. Рамона понимала, что это игра ее воображения и, возможно, тусклого вечернего света, но ей показалось, что, вернувшись из города, муж постарел лет на десять. На его губах промелькнула усталая улыбка, когда он подошел к кровати и предложил Билли конфеты.

— Получай, сынок. Тебе лучше?

Билли с благодарностью взял конфеты, хотя не был голоден и не понимал, почему отец купил их.

— У тебя лицо словно пуфик, — сказал Джон. — Наверное, ты в лесу не туда свернул и увидел змею, а? — И не дожидаясь, пока Билли ответит, добавил: — Ну ладно. В следующий раз смотри себе под ноги. Не надо так пугать бедную маленькую гремучку.

Первый раз за день на губах Билли появилась слабая улыбка. «Он быстро оправится», — подумала Рамона.

— Я пойду накрывать на стол, — сказала она, погладила сына по щеке и прошла в гостиную мимо Джона, который неожиданно отпрянул от нее, как от зачумленной.