— Я не о платье… обо всем… не могу… выйти за вас… просто не могу…

На секунду я замер, но потом аккуратно упаковал платье, поставил коробку на диван и лишь тогда подошел к Каролине, смотревшей напряженно и чуть ли не испуганно. Я взял ее за плечо:

— Каролина…

— Простите, — повторила она. — Вы всегда мне очень, очень нравились. Наверное, я перепутала приязнь с… чем-то другим. Одно время казалось… вот почему так тяжело… Вы прекрасный друг, я вам очень признательна. Вы очень помогли с Родом и мамой… Но вряд ли стоит выходить замуж из благодарности… Скажите что-нибудь.

— Дорогая… я думаю, вы устали.

Лицо ее искривилось, она сбросила с плеча мою руку, но я ухватил ее за запястье.

— Неудивительно, что после всех событий вы запутались, — сказал я. — Смерть вашей матушки…

— Я ничуть не запуталась. Мамина смерть позволила четко понять, чего я хочу, а чего нет. А также уяснить, чего хотите вы.

Я потянул ее к дивану:

— Давайте присядем. Вы утомлены.

Она выдернула руку, голос ее окреп:

— Что вы заладили! Только это и слышу! Иногда мне кажется… что вам нужно, чтобы я была усталой, вам это нравится.

Я ошалело вытаращился:

— Да что вы такое говорите! Я хочу, чтобы вы были здоровы! И счастливы!

— Так неужели вы не понимаете, что не будет ни того ни другого, если я за вас выйду?

Наверное, я вздрогнул. Лицо ее смягчилось.

— Извините, но это правда. К сожалению. Я не хочу вас ранить, вы мне слишком дороги. Думаю, вы предпочтете, чтобы я была с вами честной сейчас, нежели стала вашей женой, в глубине души зная, что… не люблю вас.

На последних словах голос ее осекся, но взгляд оставался твердым. Мне стало страшно. Я потянулся к ее руке:

— Каролина, прошу вас, одумайтесь!

Она сморщилась, качая головой: