Я спросил у Энолы, хочет ли она поговорить с Фрэнком.

– Алисе будет проще, если в доме будет кто-то еще, а Ли не решится при тебе его убивать.

Сестра бросила на меня мрачный взгляд.

– Я думала, что ты будешь счастлив, если Фрэнк умрет.

– Зато Алиса не будет. Сейчас она очень на него сердита, но долго это не продлится.

Энола бросила взгляд на покрытого татуировками парня, что стоял рядом с ней, а потом снова на меня.

– Что, черт побери, я должна ему сказать?

Дойл с видом собственника погладил ее по волосам, успокаивая. Сестра закусила нижнюю губу.

– Пожалуйста, сделай это ради меня! – сказал я.

– Хорошо.

Когда Дойл увязался было за ней, я попросил его остаться. Он пожал плечами. Мы оба смотрели, как она идет к дому Фрэнка. С каждым ее шагом я повторял про себя: «Будь хорошей девочкой. Будь хорошей девочкой. Пожалуйста, будь хорошей девочкой».

– Ты слишком много на нее взвалил, – сказал мне Дойл.

– Пожалуй.

Слегка прихрамывая, я направился к обрыву. Дойл пошел за мной. Я поймал его недоверчивый взгляд.

– С ними все будет хорошо. С Энолой тоже.

Мы подошли к месту, где в песке образовалась глубокая выемка. Здесь ночной столик отца лишился своего содержимого. Пузырьки из-под лекарств, журналы, ключи от уже не существующих замков… Донесшийся с запада тихий звук горна возвестил, что паром отправился в путь.

– Откуда родом твоя семья, кстати? – спросил я.

– Мама из Огайо.

Огайо – это хорошо, в это место я никогда не поеду. Слишком много в названии этого штата засушливости.

– Почему вы приехали сюда? Что она тебе сказала?