– Да.

Я посмотрел на парня. Дойл прищелкивал пальцами в такт воображаемой музыке.

– Можно кое о чем тебя спросить?

Он пожал плечами.

– Зачем эти щупальца?

Дойл покраснел. Всего лишь темные пятна под кожей.

– Мой батя служил на флоте. Это старое моряцкое суеверие. Отгоняет нечисть.

– Можно еще кое о чем спросить?

– Об электричестве?

Я кивнул.

Дойл скривился.

– Врач сказал мне, что это из-за переизбытка солей. Из-за них я стал суперпроводником. Думаю, он и сам ни черта не понимает. Возможно, я просто прикоснулся рукой к выключателю, а он вместо лампочки засветил меня. Тебе на самом деле важно знать, как это происходит?

– Ты любишь мою сестру.

– Я украду у нее карты и отдам тебе.

Паром как раз проплывал мимо маяка, установленного на мели посередине фарватера. Отлив достиг своего максимума, и теперь, когда вода сошла, были видны верхушки подводных скал. Дойл взглянул на меня. Глаза прищурены. Голова чуть наклонена набок. Затем он, развернувшись, потрусил к дому Фрэнка. Я проводил его взглядом. Бежал он на удивление легко, при этом щупальца на его теле причудливо двигались. У двери он позвал мою сестру по имени, а затем скрылся в доме.

Я стоял и ждал, созерцая руины своего дома. Вся его жизнь теперь сводилась к падению пластов штукатурки и полетам бумажек. Он стоял на этом месте задолго до того, как мы появились на свет. Когда мы умрем, ничего не останется после нас, даже дома. Мы словно растворимся в воде. Но все это случится позже, гораздо позже, не сегодня.

Сейчас рука Дойла лезет в ее карман. Возможно, другой он гладит Энолу по спине. Возможно, он прижимает ее к себе. Когда Дойл извлечет карты из кармана, присоски, чего доброго, начнут впитывать в себя все плохое. Я чувствовал, как в душе крепнет надежда. Если карты уничтожить, проклятию придет конец.

Меньше чем через четверть часа Дойл вышел из дома и направился ко мне, продираясь сквозь высокую прибрежную траву. В руках он держал небольшую шкатулку. Я спросил, заметила ли сестра. Парень отрицательно помотал головой.

– Она очень рассердится, – сказал он.

– Извини, что тебе пришлось к ним прикасаться.