Арина, к которой забежала Нелли в ее горницу, лишенную теперь своего ковра и прохладную от мытого мокрого пола, чувства эти вполне разделяла.

— Только мне еще все мнится, будто я уж знавала такое раньше, — призналась она. — Да и не странно. С детства все здешние старины наизусть знаю. Живут они во мне, вот и помнят то, чего я сама помнить не могу.

— Как мои камни, — задумалась Нелли.

— У каждого свои собеседники. Только эта осада не прежним чета, пустяк. Мне так сдается, ордынцы и вовсе не воротятся. Сунулись оттого, что давно не биты. Спокойствие приграничное, оно памятью стариков кормится. Теперь небось померли все, кто сам знал, что Крепость сильна сделалась. Вот молодые и расхрабрились.

— Думаешь, другой причины нету? — Нелли все колебалась, рассказать ли Арине про Верхуславу или погодить. Сомнения нету, Арине такой рассказ куда как интересен, только для самое Нелли недавние события давность заслонили.

— Да откуда ж ей быть, другой причине? — Арина с трудом поднялась, опершись на резную палочку. Перебирая свободной рукою по стене, добрела до окошка. — Не идут на приступ-то, а мы с Соломкою спор держали на китайского болванчика, что и не сунутся! Ну и кто прав вышел?

Права вышла Арина, час спустя вылазка разведчиков донесла, что лагерь снялся. Верно, поутру, посчитавши потери, ордынцы решили не нападать, а развернуться восвояси.

Решено было не догонять, только пустить за врагами следопытов.

Катя на радостях умчалась в горы, а Нелли, замешкавшаяся, оказалась поймана близ ворот некстати подвернувшимся Роскофом.

— Ну как сия ящерица хвост поблизости сбросила, — рассуждал он, заворачивая под уздцы Неллину лошадку. Невысокая лохматка была смирная, не Нарду чета, слушалась всех. — Бродят такие отставшие в лесу в надежде на поживу. Да и само отступление может быть вовсе ложное, такое случается нередко.

Разозленную Нелли встретила в тереме Параша, такая довольная, что хоть нарочно ей все порти.

— Ты пропадаешь-то где? — недовольно спросила Нелли, швыряя треуголку на большой ларь в изголовье кровати. — Небось и не знаешь, кого тут Катька в гости притащила.

— Знаю, — Параша хитро усмехнулась. По весеннему холоду и она ходила еще с покрытою головой, но не в платке, как прежде, а в странном сером уборе, немного похожем на монашеский, что назывался убрус. Нелли уж и забыла, когда смешенье ойротских мод со старомосковскими и китайскими, господствовавшее в Крепости, сделалось для нее привычно. — Может, и поболе твоего знаю, Нифонт-то с утра до тетки Харитины приходил. Ну а я как раз у нее была, чагу толкла в ступе.