Эти фразы бьют меня тяжелым молотом. Хочу уйти, но, по правилам, это нельзя сделать, пока медиум не подаст знак. Вдруг господин, по желанию которого вызывали очередного духа, начинает истерично смеяться.

- Господа, это надувательство! - объясняет он сквозь слезы от смеха причину своего веселья. - Я назвал имя своего соседа, который живет и здравствует. Более того, у нас с ним напряженные отношения, а этот господин, - он указывает на медиума, - утверждает, что он дух, который очень скучает по мне, по нашей дружбе! Которой никогда не было! Ха-ха.

Кто-то кричит:

- Здесь должны быть потайные дверцы, где прячутся помощники этого прохвоста.

Раздаются крики, кто-то кого-то бьет, истерично кричат дамы. Я вырываюсь из кучи малой и спешу на выход.

Извозчик везет меня в публичный дом. В черном ночном небе повисла луна рогами вниз, а в кармане приятно ощущается рифленая рукоятка револьвера. Я достаю револьвер.

«Этой ночью, как и в предыдущие во сне, она снова придет ко мне! И так будет продолжаться до бесконечности!» - с тоской подумал я и заглянул в черное отверстие ствола. В голову приходя строки и я их громко декламирую:

Кучер оборачивается ко мне:

- Чего изволите, барин?!

- Меня зовут Андрей Андреевич Щеглов! - кричу ему.

- И что с того, барин?! Изволите, чудить?! - И не дождавшись ответа, вновь поворачивается ко мне спиной.

Я закрываю глаза и нажимаю на курок револьвера. Выстрела не слышу, все перекрывает чудовищная боль, раскаленным прутом пронзает сердце и останавливает дыхание. Последнее, что слышу, как зло кричит кучер:

- Да что ж ты, барин так, не по христиански! Мать твою…!

А барин, захлебнувшись кровью, сполз с сиденья, и уже ко всему безучастен, безразличен. Кучеру лишь остается поменять направление и ехать в полицейский участок.

52.

52.