— Тсс! Они подслушивают у замочной скважины! Они нас услышат! — говорит Нелл, раскачиваясь взад-вперед, скрестив руки на груди.

— Здесь никого нет, мисс Хокинс. Только вы и я…

Она низко наклоняется ко мне, почти касаясь моих коленей… она похожа сейчас на хищницу.

— Они заглядывают прямо в мой ум!

— М-мисс Хокинс… Н-нелл… — запинаюсь я.

Но она уже далеко.

— Малышка Колвик села на холмик, ест творожок, простоквашу пьет, — выкрикивает она, оглядываясь по сторонам, словно обращается к невидимой аудитории. — Паук к ней подкрался, и рядом уселся, и так напугал он ее!

С этими словами мисс Хокинс вскакивает и мчится к ожидающей ее сиделке, и та быстро уводит девушку в больницу, оставляя меня в одиночестве на холоде, а вопросов у меня теперь еще больше… Поведение Нелл, ее внезапная агрессивность очень меня встревожили. Я ведь надеялась, что Нелл поделится со мной какими-то знаниями о Цирцее и Храме. Но не стоит забывать, что Нелл Хокинс — пациентка Бедлама. Она — девушка, чей ум разрушен чувством вины и огромным потрясением. И я не знаю, кому или чему можно еще верить.

Миссис Соммерс возвращается и садится на скамью рядом со мной, улыбаясь весьма неприятной улыбкой. На выдранных участках ее бровей кожа сильно покраснела.

— Это ведь все сон? — спрашивает она меня.

— Нет, миссис Соммерс, — отвечаю я, собираясь встать и уйти.

— Она лжет, знаете ли.

— О чем это вы? — удивляюсь я.

Общипанные брови придают миссис Соммерс тревожащий вид, она похожа на какого-нибудь демона, сбежавшего со средневековой картины.

— Я их слышу. Они со мной говорят, рассказывают всякое.

— Миссис Соммерс, кто говорит с вами и рассказывает вам всякое?

— Они, — сообщает она так, будто я должна и сама прекрасно все понимать. — Они мне рассказывают. Она не то, чем кажется. Она такие дурные вещи делала! Она в союзе с теми, дурными, мисс. Я слышу ее по ночам, слышу. Такие дурные, безнравственные вещи! Поосторожнее, мисс. Они идут за вами. Они все идут за вами.

Миссис Соммерс усмехается, демонстрируя чересчур мелкие зубы.

Пряча в сумочку вырезку из газеты, я ухожу от нее и врываюсь в госпиталь, стремительно прохожу по коридорам, мимо комнаты для шитья, мимо молчащего пианино и что-то бормочущей Кассандры. Я иду все быстрее и быстрее, я почти бегу. Когда я добираюсь до кареты и Картика, я совершенно выдыхаюсь.

— Мисс Дойл, что случилось? Где ваш брат? — спрашивает Картик, нервно оглядываясь по сторонам.