До Черноводи оставалось десять километров (нежданно выплывший указатель подсказал точно), когда Китти остановилась в очередной раз. Закрыв глаза, она откинулась на спинку кресла и втягивала воздух открытым ртом.

— Так, ясно, — Феликс вытянул мобильник.

— Подожди, — пробормотала Китти. — Сейчас чуть-чуть посижу, и мы поедем.

— Я вижу, как ты поедешь.

Он вылез из машины, набрал теперешний номер Пурпорова. Подняли быстро: он только успел обойти авто и остановиться у водительской дверцы.

— Леон? Вы добрались? Можешь сейчас подъехать к нам обратно? По-моему, она не в состоянии вести.

Когда он убрал трубку, Китти через приоткрытое окно тихо проговорила:

— Всё я в состоянии. Сейчас бы уже доехали. Здесь минут пять осталось.

— Не неси ерунду! Никому от этого лучше не будет, — Феликс открыл дверь. — Пересаживайся назад.

Китти не пошевелилась, только угрюмо смотрела в точку перед собой.

В принципе, прикинул он, в её теперешнем состоянии можно было бы вытащить её оттуда и силком. Но делать этого очень не хотелось.

— Китти. Пересядь, пожалуйста.

На этот раз она неохотно поднялась, выкарабкалась из-за руля и молча забилась на заднее сидение, кутаясь поплотнее в пальто. Феликс закрыл за ней дверь, сам же остался стоять снаружи и выглядывать в снежной пыли приближавшийся внедорожник.

В Черноводи, конечно, тоже не было никого. Но здесь стояли дома — низкие и длинные, с мрачным обилием вытянутых комнат. В одной из них и положили Китти.

— У вас есть с собой какие-нибудь лекарства? — спросил Пурпоров, когда они отошли за дверь. Феликс подумал.

— Только аспирин.

— Сколько?

— Одна пачка.

— И у нас две. Ей сейчас, конечно, надо бы что-то более серьёзное, — он кинул взгляд за дверь на койку, где Китти, похоже, уже заснула.