Бедная, израненная память не выдержала и отдельные воспоминания и мысли просто снесли шлюзы забвения. Теперь все встало все на свои места. Он должен был прибыть на перешейки и помочь наступающим прорваться на полуостров. Если он выполнит все, то возможно прощение и амнистия. Наконец, в первый раз на долгие недели беспросветного ужаса, у него появилась реальная цель. Да, помочь красным и закончить, наконец, эту бессмысленную братоубийственную войну. Ему дал слово сам Фрунзе, а все знают, что Фрунзе держит свое слово.

Глава 10

Глава 10

Кильчевский сел на поезд до Симферополя. На север шли только грузы и снаряды, поэтому на него, ехавшего в сторону, откуда не сегодня-завтра побегут солдаты, смотрели, как на сумасшедшего, но ему уже было на все наплевать. Он не боялся ни Алексешенко, ни Нефедова, ни Беляева. Наконец, этот ужас его приближался к концу. Или его, наконец, убьют, или все пройдет, как положено, и он вернется к условно безопасной жизни. Пересев на другой состав дальше, он, наконец, достиг Джанкоя.

Тут уже царил хаос спешно отступающей армии. Солдаты и офицеры под любыми предлогами убегали на юг, и, если немного подождать, то фронта и не останется, все окажутся в Севастополе. Но как царь Леонид при Фермопилах, так и здесь, чтобы перекрыть все пути, нужно было совсем небольшое количество бойцов.

Он осмотрел основные укрепления, на Перекопе и Литовском полуострове. Если за Перекоп и Турецкий вал белые могли особо не переживать, там укрепления были весьма серьезны, то бродов и путей через Сиваш на Литовский и Чонгар хватало.

Наступала настоящая зима, слишком ранняя для этих мест и температура уже опускалась сильно ниже нуля. Все понимали, что это последняя зима Гражданской войны в России, и тратить понапрасну кровь никто не хотел. Было распространено очередное обращение Фрунзе к Врангелю и всем солдатам и офицерам. Им предлагалось сдаться под личные гарантии командира, но им уже никто не верил.

Кильчевский за короткое время, перемещаясь между Ишунью и Джанкоем, в целом понял диспозицию. Всего, по его подсчетам, у защитников Крыма было около тридцати тысяч личного состава, или чуть больше. Почему после более-менее успешных действий в Таврии и благополучного возвращения улагаевского десанта осталась только половина в строю, можно было только догадываться. Не может ведь быть, чтобы один Каховский плацдарм перемолол половину всех сил Врангеля! Наверное, многие дезертировали, а остальные, видя, куда клонится дело, решили двигаться ближе к портам и при первой возможности бежать с полуострова, благо, в Берлине и Париже уже обосновались приличные партии беженцев из России.