— Нет, не смей! — воплю я. Эльза ухмыляется и взмахивает рукой, играя в воздухе пальцами. Ограда стирается, и я падаю на колени.

— Кер!

Меня поднимает Питер, всматривается в мое лицо. Когда я киваю в ответ, он ограждает меня от Эльзы.

Девушка раскрывает капюшон, откидывая его назад, и измеряет комнату размеренными шагами, сцепив руки за спиной. Я прохожу мимо обеспокоенного Питера к Эльзе и тихо молю:

— Эльза, пожалуйста, оставь его в живых!

Она останавливается и вздымает в удивлении брови: ее лицо косится, она начинает покрываться красными пятнами.

— Это ты его спасла, не я. Ты должна научиться решать проблемы самостоятельно, — шипит она, тыкая на меня пальцем. Я отступаю назад. Эльза распахивает окно и ступает одной ногой из него.

— Керолайн, ты не виновата в этом, просто… — Я прерываю ее, уже слыша эту песню не в первый раз.

— Просто такова судьба, — закончила я. Эльза склоняет голову в мягкой улыбке.

— Видишь, ты сама все понимаешь.

Она бросает быстрый взгляд на Питера.

— У него есть ровно три месяца, — слышу ее завершающий вердикт. Я вздыхаю, но киваю в понимании. Эльза дарит последнюю мягкую улыбку, от которой внутри растекается тепло. Она прячет себя под слоем мантии и спрыгивает с тонкого карниза.

— Что она тебе наговорила? — рычит в нетерпении Питер, кладя руки поверх моих плеч. Я вздрагиваю от холода при одном прикосновении. Качаю головой, все еще взирая взгляд на открытое окно, где желтая листва слабо колышется на прохладном ветерке.

— Ничего, все хорошо. Пока…

***

После томительной дороги домой я не помнила и половины того, что произошло. Нам осталось проехать всего лишь сутки, и я уже буду дома. Фил всё еще одержим найти сундук, который поможет ему в своем личном деле. Йорки со мной не разговаривает, при виде нас вместе с Питером он проходит мимо. Когда они встретились после спасения Питера, Йорки лишь сухо фыркнул в его сторону, уходя в свою комнату, чуть задевая меня плечом.

— Что с ним такое? — спрашивал Питер, кивая на место, где стоял Йорки. Я лишь пожимала плечами.

Когда солнце уходит за горизонт, последние лучи играются в салоне, отчего веки дрожат, и я засыпаю. Дневная тряска в ночное время сменяется легким покачиванием из стороны в сторону. Лишь так я могла понять, что за рулем сидел Фил. Всю дорогу я думаю о доме, что будет с мамой, встретит ли она меня или ее уже убили? Придется ли мне терять еще и ее? Этого я точно не вытерплю. Чувствую, как постепенно сжимается мое сердце, с каждым новым днем наполняясь жестокой ядовитой кислотой, разжигая внутри крупных размеров пламя.