— Я меняюсь, Дженни, хотя и не знаю почему. Но, кажется, меняюсь в лучшую, правильную сторону. Все это так странно... — Слова, которые он потом произнес, удивили его самого: — Что-то значительное должно случиться очень скоро, Дженни. Я не знаю, что именно, но со мной произойдет что-то совершенно грандиозное. — Он вдруг почувствовал, что и внезапное ощущение вины, и примирение с обществом всего лишь начало большого путешествия, которое приведет его в самые невообразимые места. — Грядут большие события, — повторил он. — Как жаль, что тебя нет рядом со мной, Дженни.

* * *

Голубое небо Невады, начав облачаться в темные доспехи из штормовых туч еще несколько часов назад, когда Эрни, Нед и Доминик заколачивали выбитые окна фанерой, к вечеру совершенно помрачнело, и по дороге в аэропорт весь окружающий мир казался Доминику задрапированным в серое солдатское сукно. Предстоящая встреча с Джинджер Вайс лишила Доминика покоя: не в силах томиться в зале ожидания, он вышел на гудронированное взлетно-посадочное поле, пронизываемое ветром, и, переминаясь с ноги на ногу и кутаясь в поднятый воротник теплой куртки, стал прислушиваться к рокоту моторов десятиместного самолета, который с минуты на минуту должен был вырваться из-за низких облаков. Рев двигателей усиливал ощущение надвигающейся войны, и Доминик с тревогой подумал, что они действительно готовятся к бою с неведомым противником, собирая из добровольцев свою армию.

Самолет остановился на площадке в восьмидесяти шагах от здания аэропорта. Доктор Вайс спустилась на поле четвертой. Даже в мешковатой малосимпатичной куртке она выглядела изящной и привлекательной. Ветер превратил ее шелковистые серебристые волосы в развевающееся знамя.

Доминик поспешил ей навстречу. Она остановилась и поставила сумки. Оба замерли на мгновение в нерешительности, молча уставившись друг на друга полными удивления, волнения, радости и ожидания глазами. Потом они вдруг бросились друг другу в объятия, словно давнишние друзья после долгой разлуки, и прижались один к другому так крепко, что было слышно, как громко стучат их сердца.

«Что происходит, черт возьми?» — мелькнуло в голове у Доминика.

Но он был слишком возбужден, чтобы разобраться в этом. Сейчас он больше чувствовал, чем думал.

Разжав наконец объятия, они обнаружили, что не могут произнести ни слова. Джинджер пыталась что-то сказать, но от волнения голос ее сел, и у Доминика тоже. Поэтому она молча подхватила одну из сумок, он взял вторую, и они пошли на стоянку автомобилей.

— Что это было? — уже немного отогревшись в теплом салоне машины, спросила Джинджер.