Но в следующий миг волшебный свет изменил оттенок, из молочно-белого став кроваво-красным, и вместе с этим их изумление и растущее блаженство сменились страхом. Джинджер уже не жаждала откровения, а страшилась его, желание понять все до конца уступило место потребности панически бежать и спрятаться от надвигающегося кошмара.
Джинджер попятилась назад и уперлась спиной во входную дверь. В другом конце комнаты Сэнди Сарвер опустила руку и вцепилась в Неда, на лице которого улыбка обернулась злобным оскалом. Фэй и Эрни прижались к стойке.
Оглушительный трехкратный удар сотряс зависшую в комнате пурпурную тишину, и Джинджер даже подпрыгнула от удивления, когда он вскоре повторился. Звук явственно напоминал биение огромного сердца, с той только разницей, что к двум обычным ударам прибавлялся третий, послабее:
Но это было еще не все: Джинджер почувствовала, что уже слышала где-то этот же странный стук раньше, тогда же, когда впервые увидела такой же неземный свет, сперва серебристо-лунный, а затем кроваво-красный...
Задрожали оконные рамы. Затряслись стены. Кровавое сияние и свет ламп замигали в такт сотрясавшим весь дом ударам.
И снова Джинджер почувствовала, что приближается к потрясающей разгадке. С каждым новым ударом и мерцанием света глубоко похороненные воспоминания все сильнее давили на «Блокаду Азраила».
И программа блокады заработала: Джинджер начал обволакивать черный страх. У нее перехватило горло и подкосились ноги, все поблекло перед глазами, и она стала быстро погружаться в густую черноту.
Джинджер ухватилась обеими руками за дверные косяки, отчаянно пытаясь сохранить сознание и не поддаться засасывающей ее в темный омут стремнине страха. В отчаянии она бросила взгляд в окно, на бескрайнюю невадскую равнину, пасмурное зимнее небо, надеясь как-то отвлечься от вызвавшего приступ паники звука и магического свечения. Ужас и безумная паника стали настолько невыносимыми, что побег от них казался единственным спасением. Но она все-таки держалась за дверь, держалась крепко, из последних сил, дрожа и задыхаясь, но не столько от ужаса перед странными явлениями, свидетельницей которых она стала теперь, сколько боясь даже вспомнить о тех отдаленных событиях, которые стали причиной всех последовавших затем напастей. Она держалась, держалась, держалась, пока наконец удивительный стук не затих и не исчез красный свет, сменившись нормальным светом от рекламных щитов за окном и светильников в комнате, где воцарилась полная тишина.