— Она даже не говорит, почему собирает эти дурацкие картинки, — продолжала кипеть от негодования Мэри.

— Да она сама этого не понимает, мама! Это порыв, неосознанное увлечение, не имеющее никакой причины. То есть причина есть, но она где-то глубоко в ее подсознании, там, куда даже ей самой не добраться.

— Нужно отобрать у нее этот альбом, — настаивала Мэри.

— Не сразу. Отучим девочку от него постепенно.

— Будь моя воля, я бы сделала это прямо сейчас!

Спор продолжился по дороге в аэропорт. Машину вел Пит, и Мэри воспользовалась случаем, чтобы еще немного потрепать Жорже нервы. Марси, сидевшая на заднем сиденье рядом с матерью, перелистывала страницы альбома.

Разговор теперь шел уже не об увлечении внучки, а о предстоящем полете в Элко. У Мэри были большие сомнения на этот счет, и она не преминула их высказать. Ее беспокоило, что придется лететь на двенадцатиместном самолете сомнительной авиакомпании, у которой, вполне может статься, нет денег на профилактику и ремонт машины. Ей вообще было непонятно, зачем нужно было лететь в Элко и каким образом общие проблемы собравшихся там людей связаны с мотелем.

— Меня беспокоит этот Корвейсис, — бросил Пит, остановившись на красный свет у перекрестка. — Мне не нравится, что ты связываешься с этим типом.

— Что ты хочешь этим сказать? — изумилась Жоржа. — Ведь ты его совсем не знаешь!

— Вполне достаточно того, что я знаю, — хмыкнул отец. — Он писатель, а ты сама знаешь, какие они, эти писатели. Я читал, что Норман Мейлер однажды чуть не выбросил жену из окна; он заставил ее висеть головой вниз, держа за щиколотки. А этот Хемингуэй, разве он не ввязывался постоянно в драки? Все они пьяницы и наркоманы, эти писатели.

— Ты совершаешь очередную большую ошибку, — сухо заметила Мэри.

И так до самого аэропорта.

Уже прощаясь, родители сказали Жорже, что любят ее, и она расцеловала их, и, что самое странное, все это было от чистого сердца. Хотя они постоянно изводили дочь и она страдала от этого, они любили друг друга. Если бы это было не так, они давно уже перестали бы разговаривать. Их взаимоотношения в некотором смысле были не менее загадочными, чем происшествие в мотеле «Спокойствие», случившееся полтора года назад.

Войдя в салон самолета, Жоржа была приятно удивлена его комфортабельностью: кресла — по шесть с каждой стороны от прохода — оказались достаточно удобными и мягкими, к тому же снабженными наушниками, а пилот управлял самолетом столь же аккуратно, как молодая мать пестует своего ребенка.

Спустя полчаса после взлета Жоржа заметила, что Марси отложила свой альбом и заснула, убаюканная ровным гулом моторов. Жоржа задумалась о будущем — полном забот и одиноком. Ей нужен был мужчина. И не только в сексуальном плане, хотя секс был для нее далеко не на последнем месте. Ей в первую очередь был нужен друг, способный разделить с ней ее мечты и планы, успехи и неудачи. Человек не создан для одиночества, для жизни ему необходим спутник, и Жоржа остро ощущала это.