И снова Михалыч проявил самые наихудшие черты «антиллихента» — под каковым зловещим словом имеют в виду казаки всякого обладателя ну хоть каких-нибудь мозгов, а особенно владеющего хоть какой-то информацией.

— А ты знаешь, — произнес Михалыч страшным шепотом, — что у моей жены девичья фамилия — Файншмидт?!

Тут автор этой глубоко правдивой повести оказывается в затруднительном положении… Дело в том, что душевное состояние одного из его героев не может быть показано адекватно. Что делать! Не накопила еще мировая литература таких художественных средств, чтобы передать душевное состояние главказака! Не накопила. И потому трудно, очень трудно описать остеклянелый взгляд, брошенный Латовым на Михалыча, весь его вид оцепенения и ужаса. Так он и сидел минуты три, тяжко сопя, с усилием втягивая воздух через распахнутый рот и постепенно приходя в себя.

Но солнце светило, как всегда, нагретые скалы были такими же уютными и милыми, Михалыч сидел в той же позе, с таким же обычным для него заинтересованным выражением на лице. Он явно не собирался ни уничтожать Валеру посредством смертельного луча, созданного в секретных лабораториях американцев и выпущенного из их буржуазной авторучки, ни превращаться в мировой дух иудейского зла, скажем — в мохнатого человека с головой шакала и рогами исполинского козла, и главказака отпустило.

— Врешь ты все… Я твою жену видел. Ну, напугал… Это надо же, какую гадость…

— Ты мою вторую жену видел, — перебил Михалыч беспощадно, — а первой жены ты не видел. Если хочешь, покажу. Евгений на нее похож, между прочим, — и Михалыч решительно ткнул рукой в мирно улыбавшегося юношу, — а дедушка его живет в Израиле.

Раскрыв рот, глотал воздух Валера, прижимая к левой половине груди большую потную ладонь, затравленно глядя на Михалыча. Из наклоненной кружки полилась вдруг янтарная струйка.

— Не лей коньяк из кружки! Он дорогой, и допивать его пора, Валера. А вот сын мой, которого ты спасать прилетел — как раз он, зловещий «полтинник». Что, еще в штаны не навалил? Ну давай, допивай, допивай…

К вечеру зафырчала, заревела мотором машина: к пещере мчался Маралов. Весьма характерно, что Михалыч при его появлении остался лежать ничком на брезенте и так и знакомил из лежачего положения. А вот Латов поднялся навстречу и оценил — были они с Мараловым примерно одних габаритов.

— Гости! — радовался Маралов. — Это всегда хорошо!

— Мы тут по службе… Искать пропавших будем, пока не найдем… Так у казаков полагается.

— У лесовиков тоже иначе не полагается.

— Вот и ладно. Тут у вас гостиницы нету, конечно?