История семерых, оставшихся бодрствовать, продолжала следовать стандартному образцу предыдущей истории человечества. Их ссоры становились все сильнее. Они не оставили записей о своей индивидуальной судьбе, но на протяжении нескольких десятилетий их число уменьшалось — путем убийства или самоубийства. Видимо, нескольких спящих за это время разбудили, чтобы хватало персонала для обслуживания станции: когда я появился здесь, ряд камер были пустыми. Но потом, видимо, они решили, что подобный порядок вещей губителен. Так что больше не будили никого, даже когда количество бодрствующих свелось к двоим, к одном, и, наконец, к нулю.

Оставшиеся спящие были в комфорте и безопасности и могли оставаться так очень долго, но, поскольку никто бы их не будил, они бы, в конце концов, умерли, один за другим, так и не узнав, что на станции не осталось активного персонала — и что они не движутся к спасению. Оставалось надеяться, что, может быть, прибудут гости из других солнечных систем и найдут их. Ты, Дэвид, как и я, знаешь, сколь скорбна подобная надежда.

«Какая красивая притча, — думал Дэвид. — Семеро человеческих существ вместо семерых ангелов, проклятых за их неспособность отложить в сторону вечные споры и жить вместе. Какой еще конец мог бы придумать Махалалел? Вот, значит, на что обречен мир людей — или был обречен, если бы не случилось другой войны и оракула, созданного участниками этой войны. Какое тонкое изображение фантастического этапа истории: человечество, сократившееся до жалкой горстки терпеливых сновидцев, ожидающих, мирно и бесцельно, спасения, которое никогда не наступит. Как бы назвал это Глиняный Монстр, будь у него шанс написать вторую подлинную историю человечества? Век Снов? Век Вечного Мира? И каким бы образом сфинкс воплотила эту притчу в одну из своих загадок, ответом на которую послужило бы слово „человек“? Например: что это такое — начинает жизнь без снов, в утробе, сконструированной хитроумным архитектором, после пробуждения выходит на поверхность земли и очень быстро накапливает дьявольскую гордыню, которая ведет к саморазрушению?»

Джейкоб Харкендер, казалось, думал иначе. — Сколько камер осталось для нас? — спросил он. — Или у тебя не было предписаний относительно расположения оставшихся в живых?

— Здесь было достаточно места для тех, перед кем я в долгу, — отвечал падший ангел. — Здесь находятся: Глиняный Монстр, и Пелорус, и Мандорла. А также Анатоль Домье, а с ним — и Нелл Лидиард, в ответ на обещание, данное другим ангелом.

— А как насчет Стерлинга? — спросил Харкендер. — Было бы неблагодарным исключить его, принимая во внимание, что его Рай ты ставил много выше остальных.