Половицы скрипели при каждом его шаге.

Сара пошла за ним. Схватила его за рукав пижамы.

– Ты и в самом деле не придешь в мою комнату? Извини, Лайам. Я не хотела смеяться над тобою. И над твоими суевериями. Это просто... Ну, ты должен согласиться, что черные коты и то, что с этим связывают... просто глупость.

– Увидимся утром, – прошептал он.

Лайам быстро коснулся губами ее лба и исчез в своей комнате, тихонько закрыв за собой дверь.

– Что же я такого сделала? – прошептала Сара ему вслед, прижимаясь лицом к двери. – В самом деле, что я такого сделала? Неужели это так важно?

Он не ответил. Минуту спустя она отправилась в ванную.

* * *

Сара обещала себе не проявлять никакой сентиментальности по поводу того, что она снова спит в своей спальне. Она убавила свет настолько, чтобы не было видно старых плакатов, фотографий времен средней школы и всего того, что ее мама собрала и сохранила здесь, в этом священном «храме Сары».

«Я знаю, что все эти вещи должны умилять меня и вызывать приятные воспоминания. Это комната моего детства. И я здесь последний раз в качестве незамужней женщины», – подумала Сара.

Но я слишком устала. И расстроилась из-за Лайама. Из-за его дурацких суеверий. И мне совершенно не хочется обливаться слезами, обнимать моего старого медведя-панду и вести себя, как пятилетняя девочка.

«Чего мне действительно хотелось бы, так это чтобы папа был здесь», – подумала она, поправляя подушку...

Папа, мне так тебя не хватает! Мне бы так хотелось с тобой поговорить! Мне бы хотелось, чтобы ты встретился с Лайамом. Он бы тебе понравился. Он совсем не такой, как ты. Но он бы все равно тебе понравился.

Думая об отце, Сара забылась глубоким сном без сновидений. Так крепко спят только дети.

Она проснулась от криков. И крики эти были тревожными.

Девушка села на узенькой кровати, широко раскрыв глаза. Сердце ее застучало.

И снова крики снизу.

– Мама?

Сара отбросила одеяло. Вскочила с постели. Одернула ночную рубашку и помчалась вниз по узкому коридору к лестнице.

– Мамочка! Мама!