– Да, – подтвердил Илья.

– Выходит, что находится он в углу палаты под линолеумом. Сверху – кровать, так?

– Так.

– Тогда завтра я этот ход найду, понял? Только ты сегодня спи.

Но Илья спать не мог. Он вспоминал, стараясь воспроизвести в памяти мельчайшие подробности и припомнить еще хоть одно слово, сказанное Парикмахером: ведь это одно слово, одна крохотная деталь могла решить все… Но так и не смог вспомнить.

Все утро и половину дня Парамон у койки Ильи отсутствовал. Он лазал под кроватями, отгибал, где возможно, линолеум и вел себя довольно подозрительно. Везде за ним ходила стайка любопытных умалишенных. Парамон не опасался, что кто-нибудь из обслуживающего персонала заинтересуется его действиями. Как только на горизонте появлялся человек в белом халате, Парамон тут же поиски свои бросал, бежал к нему со своей тетрадкой и приставал, заставляя прочитать из его нового романа хотя бы строчку. Поэтому персонал (Харя с Чукчей) шарахался от него, но не обижал, видя в Парамоне человека служивого, зная, что он приставлен к Илье на двадцать дней и в эти дни трогать его нельзя.

Пока не было Парамона, Илья ерзал на кровати, не находя удобного положения, и чуть не выдал себя, когда в палату вошел Чукча делать кому-то укол. Впрочем, все уже привыкли к тому, что Илья в бессознательном состоянии, и не обращали на него внимания.

Парамон вернулся перед обедом. Ни слова не говоря, сел на свою койку, теребя в руках общую тетрадь и читая из нее наугад.

– Ну что? – Илье не терпелось узнать.

– Все облазал, все простучал, – сказал Парамон, не поднимая глаз. – Надул тебя твой Парикмахер. Нету никакого хода – выдумка это все.

– Ты хорошо смотрел?

Парамон поднял на него глаза, сдвинул густые брови.

– Я все облазал, все отделение переполошил, а ты сомневаешься, – в голосе его прозвучала обида.

– А что же тогда делать? – расстроился Илья.

– Будем ждать Свинцова, – сказал Парамон. – А сейчас мне пописать хочется. Не могу прямо.

После обеда он подсел к тумбочке, достал коротенький карандаш и стал писать и писал до самой глубокой ночи, пока не погасили везде свет.

– Эх, жалко, – сказал Парамон, подняв от тетради голову и цокнув языком. – На самом интересном месте погасили.

Он закрыл тетрадь и лег в постель.

Наутро Парамон отправился за завтраком. Илья ночью спал плохо, поэтому, пока Парамон ходил в столовую, задремал.

– Проснись!