– Как я здесь?.. – попытался выяснить Илья, ему вспоминалась только "первая".

– А, эт мы тебя зазомбировали, – пошутил Степа. – Ты и не помнишь ни фига, а говоришь: психотропное оружие. То-се. Вот – психотропное оружие. Скольким людям водка жизни сгубила!

"Что это я вчера нарассказывал?" – с ужасом подумал Илья, вслух же сказал:

– Я, как выпью, всякие истории придумываю.

– Да, уж вчера мы послушали, – хмуро сказал Петя. – Я ведь ей, паскуде, и цветы дарил.

– Кому цветы?.. – спросил Илья, не понимая.

– Кому-кому, Зинке, конечно. – И Петя опять вздохнул.

"При чем здесь Зинка? Какая еще Зинка? – тер лоб Илья. – Нужно будет еще Зинку вспоминать…"

– Ты на, покури, то-се, – легче станет.

Старичок протянул папиросу. Илья закурил. Приятно закружилась голова, на душе стало легче. Он старался вспомнить Зинку, но не мог.

– А как я вчера-то?.. – спросил он, виновато посмотрев на собутыльников.

– Нормально, – сказал Степа.-Ежели тебе, Илья, жить негде, оставайся у нас. Тут Московский вокзал недалеко, я там попрошайничаю, на жизнь хватает. Хочешь, тебя завтра возьму? У тебя вид жалкий, то-се, тебе много давать будут. Ты вчера про Алиева – следователя из двенадцатого отделения – спрашивал, так его посадили за связи с мафией.

Илья встал и подошел к треснутому зеркальцу, прикрепленному к деревянной переборке. Впервые за много дней Илья видел свое отражение и находил мало общего с тем человеком, которого помнил. Короткие волосы с поседевшими висками, клочковатая борода и загнанные глаза на похудевшем лице.

Китаец, узнав о его побеге из дурдома, наверняка объявил всеобщий розыск, а Илью, ко всему прочему, угораздило вынести из-под земли тайну древнего народа. И, конечно, они не успокоятся, пока не найдут его. Теперь еще Егор Петрович устроит на него большую охоту. Как это все так неудачно сложилось? И почему все это на него одного?! Искать его, конечно, станут у Сергея в первую очередь. И Илья решил остаться у бомжей.

Прошло около недели. Бомжи оказались ребята нежадные. Петя скучал по Зинке, старичок Степа ходил попрошайничать на вокзал. Однажды с ним попросился Илья. Он сидел на асфальте с поджатой ногой (будто инвалид) целый час, но ему никто ничего не дал, а только украли кепку, которую напрокат дал ему Степа; после этого Илья больше попрошайничать не ходил. Он постирал пижаму, побрился. Блеск безумного ужаса в его глазах от спокойной чердачной жизни поугас, или, быть может, он свыкся со своим отражением. Несколько раз, позаимствовав у бомжей одежду, Илья пробовал дозвониться до Сергея по телефону, но постоянно был занят номер. Глядя на тоскующего Петю, Илья вспоминал Жанну и тоже тосковал. Вскоре он решил рискнуть и, оставив гостеприимных бомжей, тайно пробраться к Сергею.