— "Наконец мы одни"? — договорил Лайл.
— Да! Ты тоже слышал?
— Вчера. Хотя ее не видел.
— Песня шестидесятых годов... По-моему, конца шестидесятых.
— Точнее, шестьдесят седьмого года, — вставил Джек. — Томми Джеймс с группой «Шонделлс» на диске «Рулетка».
Лайл с Чарли удивленно уставились на него. Джиа скупо улыбнулась, привыкнув к подобным вещам. Джек постучал себя по виску:
— Кладезь бесполезной информации.
— На сей раз не такой бесполезной, — возразила она. — Теперь можно предположить, когда ее убили.
— Убили? — охнул Чарли. — Думаешь, ее кто-то убил?
Джиа страдальчески сморщилась, тяжело сглотнула.
— Ты бы ее видел! В груди рана... сердца нет...
— Может, это какой-нибудь символ? — Джек стиснул ее руку.
Джиа даже на милю не следовало подпускать к Менелай-Мэнор, черт побери! Во всем виновата Джуни Мун. И он, согласившийся отвезти ее к медиуму. Если в они остались на проклятой вечеринке...
— После всей той крови, которую мы только что видели? — усомнился Лайл. — Слишком большой перебор с символизмом.
— Расскажи им про субботу, — потребовал Чарли.
Лайл мрачно, неуверенно рассказал про неведомую фигуру под душем, из которого в сток лилась кроваво-красная вода.
Настоящий Хичкок, решил Джек.
Лайл процитировал слова, написанные на зеркале, прежде чем оно разбилось.
— Ночью в пятницу и в субботу я видел Чарли с окровавленной грудью. Пожалуй, не