День рождения Ириши отмечали вчетвером. До этого, само собой, состоялось празднование и в фонде, с приездами осчастливленных талантов и поздравлениями от штатных единиц. Курятников, конечно, не пошел, хотя зван был. Но и сам понимал, что Ирочка приглашала только из истинно женской деликатности и недопущения обид. Не хватало ему еще щеголять милицейскими регалиями среди обормотов-циников, каких пруд пруди среди служителей муз, способных запросто унизить офицерское его, выстраданное годами достоинство ради сиюминутного красного словца.

Служитель московской адвокатуры пришел не один, а под ручку с попадьей, единственной и законной, как мимоходом выяснилось в разговоре. От этой старомодной благонадежности образ Михаила Валериановича в сознании Курятникова окончательно обрел свой коррелят в ранее данном прозвище «попович». Супруга «поповича» оказалась ничего себе, хотя на вид и совсем девчонка. Но тоже основательная и степенная. Медицинская студентка и усидчивая спортсменка, хотя и не комсомолка. Правда, иногда мелькала в ней и озорная смешливость, которой воли не давали, но и до конца не сумели подчинить. С таким мужем и неудивительно. Как говорится, с кем поведешься. Но как раз подобную сдержанность в молодых людях Курятников от всего сердца одобрял. Слишком многого он насмотрелся за годы своей беспорочной службы и не раз был свидетелем тех печальных последствий, к которым приводила юношеская невоздержанность и пылкость. Молоденькая «попадья» явно к его потенциальным клиентам не относилась.

Посидели в тот раз хорошо, от души. В «Кавказской пленнице» его Иришу, судя по всему, знали, обслуживали с особенным вниманием. Несколько раз подходил и главный распорядитель заведения, болтал с именинницей, как с давней знакомой, но корректно и на общие темы. Поднес и подарок от ресторана в виде пышного букета и бутылки шампанского умопомрачительной стоимости.

В тот раз никаких обязывающих слов сказано не было, никакие просьбы тоже не прозвучали. Повеселились и разошлись, по-приятельски и легко. И после несколько раз выбирались в компании. Курятников с Иришкой и Михаил Валерианович со своей «попадьей». Адвокат, по-видимому, и в самом деле ничего от Аполлинария Игнатьевича не хотел, но относился с почтением к его званию и сединам, одним словом, действительно пытался дружить. Курятников в расположение к себе «поповича» верил, считая, что малопьющему и малоразговорчивому, сильно женатому адвокату не так-то просто найти приятелей в своем разбитном возрастном кругу, где для приятельствования нужны совсем иные мужские достоинства.