В морге охотнику решительно не понравилось. Отвратительное оказалось место. Холодно, воняет формалином, нетрезвые служители гогочут и матерятся. Но и это бы все ничего, да только вот раздели догола, не церемонясь, и так, в костюме от Адама, и бросили, словно чурку, на цинковый стол, в приятном соседстве с настоящими уже покойниками. Стас, однако, издевательство терпел. Хорошо хоть не отправили сразу на вскрытие, а то пришлось бы здешнего прозектора сильно удивить, а резкие движения для охотника сейчас были – верная смерть. Но вскрывать его пока что не особенно торопились.

Часа этак через два охотник ощутил заметное облегчение. Вышла и пуля из живота. Известное дело, брюхо – такое место, что заживает, чихнуть не успеешь. Осталось только дождаться полного выздоровления и заодно обдумать план побега из запертого морозильника.

Чтобы не беспокоить попусту домашних, экстренную летучку хозяин созвал непосредственно в здании фонда. Сам явился в город, не поленился ради такого дела, пакостного и чреватого. По номерам охотничьего джипа и правам личность мнимого покойника была установлена представителями закона быстро и со старанием, не без надежды на вознаграждение. Так что уже к трем часам пополудни Миша, а с ним и вся боевая группа имели сведения чуть ли не обо всех подробностях наглого разбоя. Хотя достоверные предположения были налицо задолго до получения непосредственной информации из милицейских рук. Что дело дрянь, Мише стало ясно, еще когда от охотника произошел «пустой» звонок в условленное к передаче денег время. После связь с ним была прервана. А спустя без малого час в тревоге отзвонился и посланник высоких кураторов. Вскоре он прибыл на Плющиху собственной персоной, уполномоченный и нервный. Впрочем, заседанию посланник, или «адъютант», как сам он указывал называть себя, не желая раскрывать инкогнито, помешать ничем не мог, а вот помочь – очень даже. «Адъютант», моложавый мужчина приблизительно средних лет, был, что называется, высоколобым, совсем не быкообразный, а скорее даже интеллигентного типа, если бы не сильный народный акцент, с неправильными ударениями и неточной фонетикой. Спустя первые десять минут общения с ним и Мише, и хозяину стало с почти стопроцентной вероятностью ясно, что кураторы к «бяке» не причастны совсем. Чутье подсказывало то же. Тем более что преставившийся курьер получателя был не просто тренированным наемником, пусть и доверенным, а ни больше ни меньше как родным племянником одного из надзирающих за конторой лиц.

Что опекаемые также всего лишь невинно пострадавшая сторона, хозяин доказал самым надежным и наглядным способом. Просто-напросто привез с собой причитающуюся кураторам сумму. Всю до последней копейки. Взятую из неприкосновенных наличных запасов большого дома. Но случай был особый, спокойствие и репутация дороже. Тем самым как бы давал понять: ограбление – ограблением, а долг – долгом. Одно другого не касается. Лихих ребят, конечно, будут искать, а коли надзирающие захотят поспешествовать, то контора отказываться не станет. «Захотят, еще как захотят», – заверил присутствующих «адъютант» и намекнул, что племянник был не просто так племянник, но непутевый в ранние годы и оттого любимый, и счет за него будет предъявлен особо. Сам же «адъютант» расслабился лицом, как только увидел деньги, положенные к выплате, и чуть было даже не поклонился в благолепии, когда хозяин не просто передал ему упакованные пачки, а еще с невыразимым достоинством извинился за неудобство и попросил денежный вопрос на сем считать исчерпанным. Словно не его несколько часов назад опустили залетные на баснословные доллары. «Адъютанту» оставалось только снять шапку.