Балашинский ответил не сразу. Молча крутился в массивном кожаном кресле на колесиках то влево, то вправо, будто играл сам с собой в игру. Миша терпеливо ждал, стараясь не обращать внимания на мерзкий звук скользящего по паркету пластика. Пока верчение и скольжение по воле хозяина не прекратились.

– Я, знаешь ли, тоже склонен всегда предполагать самое худшее. Без этого нельзя. – Хозяин, выдержав изрядную паузу, наконец соизволил заговорить с Мишей. – Однако не кажется ли тебе, что непосредственных доказательств вины Ирены у нас нет? Что мы только что услышали? По сути, ничего особенного: Курятников плакался на дурное самочувствие, просил Ирену срочно приехать. Но на то она и его любовница, чтобы выслушивать жалобы своего дружка.

– Ян, послушай, этот Курятников – матерый волк, мент до мозга костей. Не станет он ныть по пустякам. И на службу из-за обыкновенной болячки не забьет. К тому же симптомы, которые он описывает в разговоре с Иреной... Не мне тебе объяснять. Ты сам прекрасно знаешь, что...

– Что?! – перебил Балашинский своего визави. – Что я знаю? Что ты знаешь? На свете есть куча вполне человеческих недугов, которые дают похожую картину. Может, полковник схватил банальное воспаление легких, находясь в засаде на особо важном задании?

– В мае-то месяце? И я что-то не слыхал, чтобы такой ответственный чин самолично сторожил кого-то по кустам, – возразил Яну «архангел». И тут же упрекнул хозяина: – Не понимаю твоего легкомыслия. Если есть вероятность самовольного превращения постороннего лица, даже и небольшая, то нам следует принять меры.

– Миша, милый мой, какие меры? – чуть ли не возопил в ответ Балашинский. – Что ты от меня хочешь? Чтобы я немедленно пошел и свернул шею полковнику? А потом прибил бы нашу директоршу прямо на ее рабочем месте? Нет? Тогда что? Мы ничего толком пока не знаем, а эта более чем сомнительная запись не повод для расправы.

– Но нельзя же просто сидеть сложа руки! Упаси Бог, если то, что я думаю, окажется правдой?

– Я и не предлагаю делать вид, будто ничего не произошло. Но надо сперва разобраться. Понаблюдать, выяснить. Вот ты и займись, – постановил Балашинский. – Хотя вряд ли Ирена решилась бы на такое самоуправство. Не сошла же она, в самом деле, с ума?

– Как говорится, твоими устами да мед бы пить. Ну ничего. Если за мадам водятся грешки, то я уж выведу ее на чистую воду... Пойду я, что ли? – «Архангел» поднялся с места. Вид у него был обиженный.

– Иди-иди. И не дуйся. Будет что конкретное – поговорим, – сказал на прощание Балашинский и опять завертелся в кресле: влево – вправо.