– Вижу. Не дергайся. Открывай, и я сразу стреляю.
Дверь распахнулась, и они увидели сидящего в инвалидном кресле худого парня, почти подростка. Оба убийцы застыли, словно окаменев, и завороженно взирали на последнюю жертву. Вместо электричества в комнате горели свечи. Они создавали ощущение нереальности, ночного кошмара.
– Вы чего, ребята, по ночам бродите? Ты пистолет-то опусти, – сказал парень Жукову.
Тот, словно автомат, уронил руку с оружием.
– Молодец, – похвалил его хозяин комнаты, – разряди его. Покажи патроны.
На ладони Жукова тускло блеснули головки пуль.
– Теперь слушайте. Вы выполнили все, что вам приказывали. Вы ликвидировали Донских… – он на мгновение задумался, – и Десантовых тоже. Вы поняли?
Убийцы, как заводные, одновременно кивнули головами.
– Можете отправляться в Москву и доложить начальству об удачном окончании операции. Вы очень довольны, вы счастливы. Чувствуете, как вы счастливы?!
На лицах убийц появились блаженные улыбки.
– Вас обязательно наградят и повысят в званиях, – продолжал говорить юноша. Его немигающий взгляд сверлил попеременно то одного, то другого. – Ты, – обратился он к Жукову, – когда будешь возвращаться, выброси оставшиеся патроны в реку и забудь об этом. Ну, ступайте, орлы.
Одновременно повернувшись через левое плечо, Жуков и Седов, продолжая глупо улыбаться, двинулись к выходу.
Станислав перевел дух. Лицо его перекосилось от боли. Задрав рукав пижамной куртки, он осмотрел кисть левой руки, покрытую черной коркой запекшейся крови.
В комнату вошла Елена.
– Перевяжи, – он кивнул на руку. – Ну что там?
– Очень больно?
– А как ты думаешь! Ладно, все закончилось. Рассказывай.
– Как ты и велел, я села вместо вахтерши, дала ей сотню, сказала: «Свидание, не могу дома… Брат, и все такое». Она как будто поверила. Пока то, да се…
– Все это я знаю, – перебил ее паралитик, – что они в квартире натворили?
– Да в общем-то, ничего страшного. Цепочку дверную перекусили… в зеркале дырка. В нянькиной комнате один раз выстрелили. В подушку попали. А дальше ты их… ты им глаза отвел.