– Тогда ладно.

Валек, целясь в край, ударил пятаком по горке мелочи. Две трети монеток перевернулись на «решку».

– Учитесь, сявки, – небрежно произнес он.

– Так нечестно! – заорала ребятня.

– В натуре?! А ну-ка ты, – он обратился к бойкому, – я, что, смухлевал?!

Тот оглядел своих приятелей.

– Все правильно, не базлайте!

– Ладно, – Валек усмехнулся, – не буду вам масть перешибать. Шпиляйте дальше. Только скажите-ка мне, не знаете такого Коломенцева?

– Не-а! – загалдела пацанва. – А он кто?

– Старик. Ну, такой, вроде интеллигент, высокий, седой… Ходит как кот.

– На мельнице который работает?

– Ну!

– В нашей квартире живет, – сказал яйцеголовый мальчонка с зеленой соплей под носом.

– Вожжи подбери, а то проглотишь, – усмехнулся Валек. – В какой квартире?

– Вон подъезд, на четвертом этаже, направо, – и сопливый указал рукой нужное направление.

– Бывайте, пацаны. – Валек махнул рукой и направился к подъезду.

– А червонец?

– Оставьте себе на мороженки.

Умиляясь собственной широте души, он бодро поднялся по грязной лестнице и остановился перед нужной квартирой, прищурившись, глянул на табличку со списком жильцов и количеством звонков. «Коломенцеву – 6». Рука было потянулась к кнопке, но Валек передумал и толкнул дверь. Она оказалась незакрытой. Где-то в недрах квартиры раздавались возбужденные голоса, переходящие в крик. Валек прислушался. По воплям типа «Сама такая…», «Лахудра драная», «А ты – потаскуха» он догадался, что временное затишье на коммунальном фронте кончилось и вновь открыты военные действия. Впрочем, скорее всего, баталии здесь носили перманентный характер.

Стены полутемного коридора были увешаны многочисленными предметами старины: цинковыми корытами, допотопными велосипедами; здесь имелись даже лошадиный хомут и прочие атрибуты упряжи. Взгляд бывалого домушника равнодушно скользнул по всей этой рухляди. Навстречу попалась не то девчонка-недомерок, не то старушонка.