– Не думаю. Место где-то совсем рядом. Сколько я тут ходил, сколько искал…

Лес кончился, и открылось железнодорожное полотно. Коломенцев все так же неторопливо вскарабкался на насыпь. За ним последовали остальные. Старуха взяла на руки Станислава, перенесла его через рельсы, а следом перетащила коляску.

– Значит, за линией, – задумчиво сказал Чекмазов. – И куда же дальше?

Но Коломенцев, не отвечая, все шел и шел вперед.

– По-моему, он ведет нас к деревенскому кладбищу, – предположил Олегов.

– Вы думаете? – Чекмазов в сомнении остановился. – Нет. Маловероятно. Хотя все может быть.

И действительно, мукомол привел их прямо на сельский погост. В сумраке показались кресты и деревянные пирамидки, чьи печальные силуэты рельефно выделялись на фоне закатного неба. Тучи мошкары вились над кладбищем. Ее писк сливался в один высокий непрерывный тон, томительный и сладостный одновременно. Томительный, поскольку навевал мысль о смерти, на которую обречена эта живая копоть через несколько часов, а сладостный из-за того, что он неразрывно связан с летом, хорошей погодой, с цветением жизни.

– Здесь, – монотонно произнес мукомол, указывая на деревянное надгробье.

– Здесь?! – недоверчиво переспросил Чекмазов. Он достал из рюкзака карманный фонарь и посветил на надгробье.

– «Ефросинья Егоровна Морянина, вдова», – прочел он по складам. – Ну и что?

Мукомол словно очнулся, громко вздохнул и опустился на деревянную скамью, стоящую подле могилы. Он удивленно огляделся по сторонам.

– Где это я?

– А вы разве не помните, как шли сюда? – удивленно спросил Чекмазов.

– Ничего я не помню, – раздраженно промолвил Коломенцев. – Помню только, вы произнесли какое-то слово, и все…

– Картафил, – сказал Чекмазов. – Это слово пробудило в вас то, чего вы и сами не знали. Но теперь, когда цель достигнута, из послушной марионетки вы вновь превратились в самого обычного человека. Вы, уважаемый, привели нас к предполагаемому местонахождению того, в кого мы должны вдохнуть жизнь. Эти ребятишки, то есть… – Чекмазов указал рукой на безмолвно стоящих близнецов. – Носилки-то уберите с дороги, – распорядился он, потом наклонился над Вальком. – Похоже, парень совсем плох. Уж и не знаю… – он не докончил, снова посмотрел на надгробье. – Какая-то Ефросинья… Странно. Может быть, произошла ошибка? Но до сих пор ошибок не было. Что же? Придется копать. – Он оглядел столпившихся людей. – Лопаты, кайла нужны… Это, конечно, не проблема, и все же не верится. Совсем рядом, под боком… Паренек, – обратился он к Егору, – дуй на станцию, организуй пару лопат, хотя нет. Тебя, голубя, посылать опасно. Еще сбежишь, а и того хуже, наведешь на нас кого… Давай ты, старая, – обратился он к немой, – разыщи на станции инструмент и кайло не забудь.