– Куда-то мы, во всяком случае, пришли, – удовлетворенно констатировал Саркисян. Они осмотрелись, насколько позволял свет фонарей. Зал был довольно большой и совершенно пустой, только на противоположной стороне его виднелась небольшая железная дверь.

– Интересно, для чего служило это помещение? – осматриваясь, произнес Кулик.

– Возможно, какое-то культовое назначение, – задумчиво ответил Саркисян, – тайная молельня или что-то в этом роде. Обратите внимание на ниши в стенах, напоминает огромный склеп, только пустой.

В сознании Тарасова что-то щелкнуло, и он на минуту закрыл глаза. В памяти всплыл давешний сон. Подземелье как две капли воды походило на то из сна, только не было мертвецов. Лева, видимо, хотевший реабилитировать себя в глазах начальства и показать, что он не трус, почти бегом рванулся к железной двери.

– Погоди, Лева! – крикнул Саркисян, но было поздно, дверь удивительно легко растворилась. Лева вскрикнул и отпрянул. На пороге стоял мертвец. Лучи фонарей уперлись в его оскаленное пергаментное лицо, в сверкающие стеклянным блеском остановившиеся глаза. На заскорузлых лохмотьях виднелись покрытые зеленым налетом медные пуговицы. Видимо, некогда он был одет в военный мундир. Мертвец не шевелился и, казалось, смотрел на непрошеных гостей.

– Ну вот, – спокойно заключил Саркисян, – перед нами идеальный образец так называемого «зомби», «кадавра» и т. д., проще говоря, это биоробот. Посмотрим, на что он способен.

Испуганный Лева отбежал к остальной группе. Тарасов и Кулик восприняли происходящее довольно спокойно. Тем более что с подобным они уже сталкивались. Откровенно говоря, на Тарасова значительно большее впечатление произвел обвал. Вот тогда действительно было страшно, а это чучело вызывает почти что улыбку.

– Он не так безобиден, как может показаться, – сообщил Саркисян, будто угадав мысли майора. Мертвец неожиданно шагнул вперед, будто кто-то подтолкнул его сзади. За ним показались еще фигуры.

– Что они собираются делать? – шепотом спросил Лева.

– Очевидно, уничтожить нас, – спокойно сказал Саркисян.

Мертвые все прибывали. Они медленно выходили из-за двери и выстраивались в широкий полукруг. Тарасов насчитал восемь фигур. Выстроившись, они замерли, словно повинуясь чьей-то незримой команде, потом медленно двинулись вперед. Мертвецы шагали, словно автоматы, и постепенно до Тарасова стал доноситься тяжелый тошнотворный запах. Это был странный, смешанный запах. Пахло свежей землей, тленом, пылью и какими-то специями.

Мертвецы приближались, между ними и группой оставалось метров пятнадцать. Странный аромат что-то напоминал Тарасову. Несмотря на серьезность момента, он не мог сосредоточиться на происходящем. Запах, запах не давал покоя. Внезапно он вспомнил. Запах мастики для натирания паркетов. Именно так или почти так пахнет в театре. А эти чучела, ну прямо марионетки, движимые чьей-то незримой рукой, – кукольный театр, да и только… Он хмыкнул, потом громко рассмеялся. Нелепость происходящего вызывала смех, а отнюдь не ужас. Товарищи недоуменно обернулись на него.