Володя купил и того и другого, хотя и поморщился, когда продавщица сообщила ему цену.

– Все свежее! – пророкотала она, не так истолковав его гримасу.

Но Володя не стал обсуждать качество товара, а молча достал из пакета пирожок и протянул его собаке.

– Ишь, барин какой! – с насмешливым неодобрением произнесла продавщица, недовольная пренебрежительным отношением к ее пирожкам. – Лучше бы вон тому дал! – и она кивнула на стоящего поодаль странного человека в пестром восточном халате и засаленной чалме. Толстый слой грязи на лице восточного человека бороздили мутные ручейки пота, он стоял с протянутой рукой и пытливо вглядывался в лица прохожих. Услышав высказывание продавщицы, он брезгливо поджал губы и отвернулся от Володи. Видимо, пирожок его не интересовал.

Володя некоторое время с интересом разглядывал экзотического нищего, а потом зашагал дальше, по пути размышляя о путях миграции населения, видимо, напрямую связанных с путями перестройки. Ободренная пирожком собака с неожиданной живостью трусила следом, стараясь не попадаться под ноги. Минут через десять внимание добросердечного директора музея привлекла еще более странная компания. На тротуаре, перед украшенными изображениями русалок дверьми частного ресторана «Ассоль» – самого известного в городе злачного места – стояли четыре человека: два чернокожих и два – европейского обличья. Одного из них Володя немножко знал. Он был руководителем информационного центра городской администрации. На невнятном английском языке тот что-то горячо объяснял своим спутникам и показывал на вызывающую дверь, видимо, заманивал их внутрь. Однако иностранные граждане (а что это иностранцы, Володя догадался почти сразу) почти не реагировали на бурные речитативы главы городской информации. Они рассеянно смотрели по сторонам, впитывая впечатления. Поодаль, возле бровки тротуара, стоял большой ненашенский автомобиль. «Делегация», – решил Володя и хотел было прошествовать мимо, но тут один из иноземцев показал пальцем на псину, вытаращившую на незнакомцев ореховые глаза. По-видимому, животное до этого мгновения никогда не видело чернокожих.

– Рашен дог! – заявил иностранец и захохотал, как показалось Володе, с явной издевкой.

Оскорбленный пренебрежительным отношением к русской собаке, Володя уже было хотел заступиться за животное, но прикусил язык, вглядевшись в одного из иностранцев. Человек, на которого он обратил внимание, был немолод, но строен, даже худ и жилист. Лицо его оживляла жидкая бородка. Одет он был очень просто, в легкую, песочного цвета летнюю рубашечку и такие же брюки. Массивные золотые часы с браслетом украшали левое запястье человека, на пальце поблескивал причудливой формы перстень. Володя обратил внимание на эти предметы потому, что черный человек поднял руку, как бы прикрывая рот. При этом он пристально посмотрел на собаку. Животное тоже вело себя довольно странно. Шерсть его вздыбилась, и слабое, но грозное ворчание послышалось из полуоткрытой пасти. Ворчание явно не соответствовало тщедушной комплекции собаки. Так мог бы ворчать какой-нибудь сенбернар или, на худой конец, ротвейлер, но только не эта заморенная псина.