— С кем — с нами?

— С тобой и с папой. Ходите, словно на похоронах.

Я покачал головой.

— Просто я никак не могу избавиться от Алана.

— Мне казалось, от Алана ты избавился, — слегка удивилась Агни.

— Я разорвал связь, а разрыв связи невозможен без отдачи. Кроме того, я пять лет прожил с Аланом, и ел, и спал с ним. Понимаешь? Не знаю, что испытывает сейчас он — может быть, и вовсе ничего, — но у меня такое ощущение, будто он пророс во мне, и эту часть меня выдрали с мясом — инородного тела уже нет, но рана болит и кровоточит. Я рад, что освободился от него, но это… больно.

Агни с ужасом смотрела на меня. Не знаю, вспоминала ли она собственную боль, испытанную при разрыве связи с Лючио. Лучше бы ей не помнить об этом вовсе.

— Это пройдет, — сказал я ей со всей возможной уверенностью. — Надо только перетерпеть.

— Как ужасно: ненавидеть человека и при этом нуждаться в нем, — пробормотала она.

— Ничего, пройдет, — повторил я. — Тем более, я в нем вовсе не нуждаюсь. Наоборот, хотелось бы навсегда забыть о нем.

— А мне хотелось бы понять, зачем я ему понадобилась, — тихонько проговорила Агни. — Ну, помнишь, я тебе рассказывала про наш разговор? — (она действительно в подробностях пересказала мне свою беседу с Аланом, произошедшую непосредственно перед тем, как я вытребовал себе Аврору). — Он ведь ни о чем таком меня не спрашивал, и ничего особенно не рассказывал; так, болтал всякую чушь. А в конце сказал, что я ему еще понадоблюсь. Зачем?.. У меня ощущение, будто он сыграл мною, как пешкой — причем в игре, которую он ведет с тобой. Ему что-то было от тебя нужно, и он рассчитывал использовать меня, чтобы это что-то получить.

Я задумался.

— Алан как-то признался, что хочет меня растормошить. Высвободить мою силу…

— Ну и причем тут я? — удивилась Агни.

А у меня в голове что-то медленно проворачивалось с ржавым скрипом. Первый выплеск силы, когда я оттолкнул от себя Алана (теперь я точно понял, что именно оттолкнул его!) — после того, как он застал меня с канцелярским ножом в руках, полосующим себе запястья. Тогда я был готов на что угодно, лишь бы не позволить ему к себе прикоснуться. Второй раз — уже с Мэвис. Как я испугался за нее! А потом на смену испугу пришла дикая ярость, и ведомый ею, я сумел освободиться от власти своего хозяина. Третий раз — с Агни… хотя я пришел просить вовсе не за нее, а за Аврору, страх за нее спровоцировал выплеск силы, и именно поэтому я сумел снова одолеть Алана. А он, значит, знал, что так и будет… ну конечно, знал, как и в прошлый раз. Он и вправду хотел высвободить мою силу. И, вероятно, он и вправду любил меня. Господи! Что это должна быть за любовь! Не любовь, но порождение ночного кошмара. Никому не пожелал бы ни испытать ее в своем сердце, ни стать ее предметом. Лучше уж ненавидеть или быть ненавидимым.