Хочу также отметить, что мы с Жоржем хорошо понимаем друг друга. То, что я к нему испытываю, совсем не похоже на мою страстную тягу к тебе, но я начинаю подозревать, что такая тяга — опасная вещь. Из тех, о каких неустанно предупреждает нас Церковь. Страсти толкают людей к греху, а в браке доставляют одни лишь страдания. Подобных примеров вокруг очень много. Когда я думаю о тебе, душа моя стонет, однако со временем боль затихнет, воспоминания поблекнут и все пойдет своим чередом. Уверена, Жорж будет заботиться обо мне, зная, что я не примусь возражать против его уходов в мужские компании. А он, в свою очередь, обещает умерить свои притязания на меня, как только у нас появятся двое детей, что нас обоих очень устраивает. Жорж — блестящая партия, даже отец с этим согласен, и я собираюсь воспользоваться всеми преимуществами супружества с ним. Парижская жизнь меня кое-чему научила: я пришла к выводу, что женщина должна сама заботиться о своих интересах, не уповая на милости со стороны своего мужа или отца.

Воспоминания о тебе и о нашей любви будут самыми дорогими сокровищами в той кладовой, куда может заглядывать одна лишь душа. Жорж настолько добр, что разрешает мне оставить у себя твое ожерелье, а также твои письма и говорит, что ты обязательно должен нас навестить, когда вернешься в Париж. Он готов помочь тебе найти подходящее место, пока ты не присоединишься к другой египетской экспедиции, ведь страна пирамид, насколько я знаю, не отпускает надолго тех, кто там побывал.

Если ты найдешь в себе силы простить меня, я стану благословлять твое имя. Нет предела моему раскаянию, оно будет вечно мучить меня. Если тебя утешит сознание, что мое сердце разбито, знай, так это и есть.

Наша свадьба назначена на 19 октября и пройдет здесь, в Пуатье. Отец говорит, что это будет самое пышное торжество со дня свержения императора. Несмотря на всю боль, что я тебе причинила, верь, для тебя всегда найдется место в душе, которая все еще плачет.

С прискорбием,

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Они скакали уже около часа, и жара начинала давить их своей огромной ладонью. Скалы звенели от топота лошадиных копыт. Дорожная колея, пробитая в неровной, потрескавшейся земле, была покрыта рытвинами и камнями.

— Пожалуй, нам пора сбавить ход! — прокричал Троубридж. — Уилкинсон где-то рядом. — Он был красен как рак и обливался потом, но улыбался. — Как славно, мадам, что вы посвятили мне часть своего утра.

— Это лишь ваша заслуга, — засмеялась Мадлен. — Подумайте сами, могла ли я отказаться от прогулки на западный берег реки? — Она перевела взмыленную кобылу на шаг и оглядела очередного колосса. — Сколько же сил в него вложено! А зачем? Скажите мне, Троубридж для чего все это делалось, а? Из каких таких побуждений?