Сглатывая комки страха и тошноты, Бернард вертелся юлой, приняв боевую стойку и приготовившись драться на смерть.

Этих кратких мгновений оказалось довольно, чтобы он осознал: его ждет неминуемая смерть, он нисколько не сожалеет, что все кончится именно так. Собственно говоря, он даже не был уверен, что он хочет жить дальше после того, что ему довелось узнать. О собственном прошлом. О себе. «По крайней мере, — рассуждал он, — если мне повезет, я прихвачу с собой на тот свет парочку этих типов. Вцепиться кому-нибудь в глотку, вырвать сердце — вот было бы здорово. Прощальный привет папаше…»

— Давайте, давайте, — приговаривал он, озираясь по сторонам, сглатывая слезы. — Давайте.

Круг сжимался. Темные силуэты приближались. Вот ряды их сомкнулись, и теперь они наступали на него сплошной черной массой. Бернард в любой момент ждал атаки.

Неожиданно они остановились.

Бернард последний раз развернулся вокруг собственной оси, последний раз крикнул:

— Ну же, давайте!

А потом безвольно уронил руки.

От общей массы отделилась одна-единственная тень и медленно, по центральному проходу, направилась к нему.

Бернард не сводил глаз с этого волка-одиночки, и сердце его, точно птица, трепыхалось у самого горла, из которого вырывался клекот. Превратившись в один сгусток нервов, он ждал, готовый принять смерть.

Но что-то смущало. Какой-то звук. Повторяющийся звук. Он достиг его слуха, прорвав завесу боли. Бернард тряхнул головой и прислушался.

Тень подошла ближе. Бернард заморгал, вглядываясь в полумрак. Он узнал этот звук: ритмичный стук трости о каменные плиты.

К нему приближалась согбенная, приземистая фигура. Теперь были явственно различимы широкие поля шляпы и темная линия трости, от руки до каменного пола.

Фигура остановилась перед ним. Бернард медленно опустился на колени. Поднял руки и закрыл лицо ладонями.

— Не смотри на меня! — вскричал он.

— Все позади, малыш, — тронув его за плечо, прошептала Харпер. — Ты победил.

19

19

Тело Джарвиса Рамсботтома — покойного доктора Мормо — так и не сняли с креста. Руки его были свободны, они свисали вдоль туловища, однако шнур, который обхватывал шею, удерживал его на столбе. Лицо покойника было фиолетово-багровым, в пустых глазницах запеклась кровь, на щеках — кровавые потеки. Язык, синюшно-черный, вывалился изо рта.

— Бедняга, — сказал констебль Слейд, опуская фонарь.