ГЛАВА 1

В северной части комнаты стоял полусобранный атанор. Кажется, лишь он один и находился на месте. Остальной объем помещения беспорядочно заполняли разнообразные бочонки, ящики и мешки. Возле груды корзин сидел Руджиеро. Он постучал пальцем по одной из коробок.

— Соль грязноватая. Где же хваленое качество, о котором пишет Шола?

— Ее можно очистить? — спросил Сен-Жермен, копавшийся в римской, окованной железом укладке.

— Можно, но это такая возня! — Руджиеро сделал пометку в реестре. — Ох уж этот Шола! Поневоле задумаешься, а ту ли землю он нам поставит?

— Надеюсь, — вздохнул Сен-Жермен. — Того, что есть у нас, вполне мне хватило бы, но следует держать два мешка про запас. Вдруг подвернется судно, идущее вниз и согласное прихватить с собой инородцев. Тогда без земли будет не обойтись. — Он запер сундук и подергал дужку замка, убеждаясь в ее надежности.

— А как насчет прочего? Может, купим рабыню? — Руджиеро отложил реестр в сторону и подтянул к себе другую корзину.

Сен-Жермен покачал головой.

— Можно бы, но все-таки — нет. То, что мне требуется, купить невозможно. Остальное… подделка. — Он замолчал, глядя на скопища кучевых облаков, клубившихся над горами. Пурпурные от закатных лучей, они походили на женщин, высыпающих из громадных передников просо, чтобы наполнить гигантские закрома. Работа двигалась споро, но не имела смысла, ибо каждое летящее к земле зернышко превращалось в дождинку. Из окна повеяло сыростью. — И впрямь, не закопать ли тебе меня где-нибудь, присыпав всем тем, что еще находится в нашем распоряжении? Я бы не возражал.

Руджиеро, словно не слыша хозяйских слов, развязывал большой куль.

— Угольный порошок. Вот уж он-то и вправду отменный.

— Это не удивительно, ведь он прислан из Дели. Мусульмане — искуснейшие алхимики, их достижения в работе с металлами воистину несравненны.

— Здесь еще три сосуда с ртутью, — объявил Руджиеро.

— Прекрасно. Это даст мне возможность заняться камнями. Золото золотом, но камни… загадочней. Никогда не знаешь, что вылущится из тигля. — Сен-Жермен подошел к атанору. — Посмотрим, какие он испечет нам рубины. Если достаточно чистые, я перейду к алмазам.

— К алмазам? — Руджиеро, похоже, слушал вполуха, не очень вникая в хозяйскую болтовню.

Сен-Жермен иронически усмехнулся.

— К ним, милый мой, к ним. Это такие блестящие камешки, ты, возможно, их видел. — Он положил руку на кирпичи. — Мне не терпится взяться за дело.

— В ламасерии у вас был атанор, — буркнул слуга.

— Очень маленький. Как игрушка. Вот настоящая печь. Я нагоню в ней такую температуру, что затрещит и защитная галька. — Сен-Жермен нетерпеливо передернул плечами и тряхнул головой. — Музыка и алхимия, — сказал он неожиданно тихо. — Только они лишь, пожалуй, и волнуют меня. — Взгляд его затуманился, затем в нем мелькнула усмешка. — Это не вся правда. Есть и еще кое-что. Но оно, мне думается, не имеет названия. А мы зачастую ценим лишь то, что можем назвать.