— Где? Ты имеешь в виду этот дом? — По лицу ее пробежала тень. — Прежде тут жил мой дядя. Его казнили. Брат решил оставить особняк за собой. Велел держать здесь рабов, хозяйство и прочее. Но так ни разу и не приехал сюда. О доме забыли. Все. Я тоже забыла. Один человек напомнил о нем.

— А что с твоим домом?

— Думаю, там все в порядке. Я отправила слугам письмо. — Падмири протянула к нему руку и осторожным движением поправила прядку волос, мешающую ему смотреть на нее. — Им велено беречь твои вещи.

— Благодарю.

Сен-Жермен кивнул. Скорей себе, чем Падмири. Появлялась возможность восстановить свои силы, повалявшись с денек на карпатской земле. Правда, он опасался, что этого ему может и не хватить. Слабость никогда еще не бывала столь продолжительной, она пугала его.

— Нельзя ли отправить меня туда прямо сейчас?

Глаза Падмири расширились.

— Что значит — прямо сейчас?

Он погладил ее по руке. Перебрал — один за другим — все ее пальцы.

— Падмири, я не раз говорил, что не хочу злоупотреблять твоей ко мне расположенностью. Вот весь ответ.

Ей явно было этого мало. В уголках темных глаз блеснули слезинки. Она всеми силами пыталась их удержать.

— Ах, Падмири, — вздохнул Сен-Жермен. — Не вынуждай меня открывать тебе больше, чем надо. Там, в твоем доме, в лаборатории, есть одна вещь, очень нужная мне. Это земля моей родины. Я потерял много сил. А соприкосновение с ней… восстановит потерю.

Частично, хотел он добавить, но промолчал.

Она поняла.

— Кровь помогла бы лучше?

Он отпрянул, пораженный не столько ее проницательностью, сколько жаждой, всколыхнувшейся в нем.

— Только кровь? Нет. Необходимо еще кое-что… ты ведь знаешь. Но… в твоей воле, — продолжил с нарочитой веселостью Сен-Жермен, — целое княжество Натха Сурьяратас, и с твоей стороны было бы не очень разумно предлагать себя какому-то инородцу, в особенности такому ветреному, как я.

Шутка должна была ее подбодрить, но она разрыдалась. Встать Сен-Жермен не мог, он следил, как она плачет, и с глубокой нежностью в голосе повторял:

— Падмири, Падмири, что же теперь будет? Что же нам делать, если все против нас?

Она прилегла на подушки и, всхлипывая, как обиженная девчонка, приникла к нему.