— Прошу вас. Мне очень важно сделать кое-какие покупки. Я готов заплатить вам за причиненное беспокойство…

А несколько минут спустя на тротуаре напротив ворот загадочного дома материализовался совсем другой Григорий Николау. Правда, подкрепился он такими продуктами, от которых большинству простых смертных сделалось бы дурно — настолько много в них было сахара.

Григорий не помнил, когда в последний раз он был настолько силен и готов к сражению, но при всем том сдержался и проходить сквозь ворота не стал. Одним из побочных действий его сахарной диеты являлось то, что после заправки калориями он становился крайне самонадеянным, а этого Григорию себе сейчас ни в коем случае нельзя было позволять. Как правило, он съедал порцию сладостей более или менее размеренно, а сегодня проглотил с такой скоростью, что у продавщицы глаза на лоб полезли.

Она, конечно, забудет об этом случае — в памяти у нее останется лишь поздний покупатель, который приобрел немыслимое количество шоколадок, чем сделал ей небывалую дневную выручку, да еще и чаевых отвалил, дабы расплатиться за то, что ей пришлось задержаться после закрытия магазина.

В ушах у Григория звучала восьмая симфония Антона Брукнера, а он разглядывал проклятый особняк. К этой симфонии отношение у Николау было особенное. В звучании ее было нечто героическое, отчего ему казалось, что он — бравый полководец, а следом за ним марширует огромное войско. Он мог бы «завести» в уме четвертую или седьмую симфонию, но это было бы не одно и то же. Григорий знал единственное: перед битвой с таким врагом восьмая симфония годилась как нельзя лучше.

Небо стало уже почти такого же цвета, как в его жутком сне. Медлить было нельзя. Пора было входить.

Как сделать это без того, чтобы не растревожить сидевшего на арке ворот стража — грифона, Григорий не представлял, но, если и была хоть малейшая возможность пробраться внутрь бесшумно, он хотел бы ею воспользоваться. Надежда была невелика, и все же… вдруг бы ему удалось застигнуть своих недругов врасплох.

А потом он устремил взгляд на ворота и обнаружил, что с того момента, когда он видел их в последний раз, кое что изменилось.

Фроствинг больше не восседал на вершине арки. Путь вроде бы был свободен.

Ловушка. Наверняка ловушка. Но выглядело все в точности так же, как прежде, — как для невооруженного взгляда, так и для магического. Да, ворота были защищены, но защита эта была не такова, чтобы Николау не смог ее преодолеть.

Он собрался с духом и шагнул к воротам.

Они оказались заперты. Вспомнив о том, как вошел в них в прошлый раз, Григорий и не подумал рваться сквозь них. Вместо этого он задержал взгляд на подножии лестницы, ведущей к парадному входу, и быстро телепортировался.