Подготовка. Я обратилась к истории. Мне хотелось знать каждую мелочь о кровавом прошлом моего города. Я жаждала знаний о братских могилах под мостовыми, о местах, где похоронены засеченные рабы и четвертованные пираты, где пали жертвы битвы за Бруклин, где их осквернили в смерти английские солдаты. Мне хотелось больше знать о преступниках и бандах, о поножовщине и перестрелках. В наших прогулках по центру я заводила Роберта на какую-нибудь улочку и рассказывала историю очередного зверства. Он просил бросить читать про чудовищные преступления. Плакал.

Все — подготовка, остальное — случайности и обманные маневры. В середине апреля мы стали жить вместе. Это была уступка с моей стороны. Благодаря финансовой поддержке отца я смогла оставить за собой собственную квартиру, но Роберт отказывался принимать «нет».

Однажды — я собирала вещи для переезда — в мою дверь позвонили. Когда я приоткрыла дверь, на пороге оказался коротко стриженный мужчина в плохо сидящем костюме.

— Извините, что вас тревожу, мисс, — сказал он.

Он был ниже меня ростом, смуглым и говорил с акцентом, но держался с властностью представителя закона. Я медлила снять цепочку.

— Вам не о чем беспокоиться, — сказал он.

Я его впустила, и он представился как Рин. Он работал на Интерпол, но ко мне пришел неофициально. Один его парижский коллега попросил заглянуть ко мне и задать несколько вопросов по делу, расследование которого у него застопорилось.

От кофе он отказался, и мы сели.

— Вам знакома эта женщина? — спросил он, протягивая через кофейный столик фотографию Клементины Спенс. Снимок был чуть размытый, на заднем плане блистали горы. Снималось, наверное, в Кашмире, подумала я. Фотография дрогнула у меня в руке, и посетитель это заметил.

— Клементина Спенс, — сказала я.

— Да.

— Мы путешествовали вместе по Румынии. До… всего…

— Понимаю. Мои коллеги прислали мне досье, там есть многое о ваших переживаниях. Можно? — Он достал из кармана стопку документов. — Кое-какие детали мне бы очень помогли.

Я опустила фотографию на стол.

— Ее нашли?

Положив бумаги, он пристально на меня уставился, будто спрашивал что-то без слов.

— У нее неприятности?

Он прокашлялся. Руки у меня начали дрожать, будто в комнате внезапно похолодало. Роберт не хотел бы его тут видеть. Отец пришел бы в ярость. Мне страстно хотелось все ему выложить, но я не знала с чего начать.

— Мне пришлось очень нелегко, — сказала я. — Извините, если я вдруг заплачу.

— Понимаю, мисс, но эта женщина на фотографии мертва. Ее тело обнаружили под матрасом в одной румынской гостинице недалеко от того места, где нашли вас. Возможно, вы ее там видели? Потом? Где-нибудь?