Он стоял, прильнув к юго-восточной стене «Рейхкронена», ветер омывал его лицо, по облакам метались взад и вперед лучи прожекторов. Теперь ему предстояло расстаться с безопасным выступом и вскарабкаться на следующий ярус, используя барельеф как лестницу. В небе ворчал гром, и он поглядел вверх, рассматривая лица химер и геометрические фигуры, прикидывая, куда цепляться пальцами и носками. Ветер был врагом его равновесию, но с этим поделать ничего было нельзя. Иди дальше, сказал он себе, потому что угол был таким местом, где мужество убывало. Он вытянулся, сомкнул пальцы на одном из треугольников барельефа и стал подтягиваться. Один носок ботинка оперся на глаз химеры, а другой нащупал крыло орла. Он карабкался вверх по выступам камня, и ветер вихрился вокруг него. В двенадцати футах над шестым ярусом он уцепился пальцами за глазницы разинувшего рот демонического лица, и изо рта его вылетел в вихре перьев голубь. Майкл на мгновение застыл на месте, сердце у него колотилось, и около него, крутясь, опадали вниз перья. Пальцы у него были истерты до крови, но он еще восьми футов не добрался до выступа седьмого яруса. Он продолжил карабкаться по выщербленным камням барельефа, достал одним коленом до выступа и осторожно стал подтягиваться, чтобы встать на ноги. Выступ затрещал, и несколько обломков кладки сорвалось, но все-таки он держался более или менее прочно. Следующий балкон принадлежал номерам Гарри Сэндлера, и он добрался до него сравнительно легко. Он быстро пересек балкон, проскользнул на противоположную его сторону и — очнулся на выступе между ним и балконом Блока, который весь искрошился на куски. Оставалось только несколько обломков, между которыми зияли просветы. Самый большой просвет был около пяти футов, но из неустойчивой позиции Майкла он легко сходил за удвоенное расстояние. Ему придется прилипнуть к стене, чтобы преодолеть это.

Майкл пробирался по осыпающемуся выступу, балансируя на уступах, пальцы его цеплялись за трещинки в камне. Когда он очередной раз двинул вперед ногу и поставил ее на выступ, край выступа под ней вдруг стал осыпаться. Нога зависла в воздухе, грудь прильнула к стене, он вцепился в трещины и неровности пальцами. Плечи у него свело от напряжения, он слышал, как из зубов с шипением вырывалось дыхание. Давай! — подбодрил он себя. — Не останавливайся, черт возьми. Он заставил себя прислушаться к внутреннему голосу, и оцепенение, охватившее его колени, рассосалось. Он осторожно тронулся дальше, шаг за шагом, и дошел до места, где выступ обрывался.