Она замолчала.

— Будешь такой же, как я, — вставил Эф.

Она вздрогнула. Их взгляды встретились.

— Послушай, часть вины я беру на себя. Я знаю, что не был… тем парнем, с которым легко поладить, идеальным мужем. Я очень уж много отдавал работе. А Матт… знаю, раньше я говорил…

— Однажды ты назвал его моей «утехой».

Эф поморщился.

— Знаешь, что я тебе скажу? Если бы я работал в «Сирс», если бы у меня была просто работа, а не… ну, не знаю, работа как вторая жена, ты бы не чувствовала себя такой брошенной. Такой обманутой. Такой… отодвинутой на задний план.

Они какое-то время молчали. Эф подумал, с какой легкостью большие проблемы оттирают малые. С какой живостью личные неурядицы отступают перед борьбой с настоящей бедой.

— Я знаю, что ты собираешься сказать, — прервала паузу Келли. — Ты собираешься сказать, что нам давно следовало поговорить об этом.

— Следовало, — кивнул он, — но мы бы не смогли. Не получилось бы. Сначала мы должны были пройти через все это дерьмо. Поверь мне, я бы все отдал, чтобы этого избежать, но… мы имеем то, что имеем. Вот, сидим, разговариваем… Как давние знакомые.

— Жизнь складывается не так, как мы загадываем.

Эф кивнул.

— После всего, через что прошли мои родители, через что протащили меня, я всегда говорил себе: никогда, никогда, никогда, никогда.

— Знаю.

Эф закрыл пакет.

— Тогда забудем о том, кто что сделал. Что нам теперь нужно сделать, так это уберечь Зака от лишних переживаний и волнений.

— Согласна.

Келли кивнула. Эф кивнул. Потряс пакет, чувствуя ладонью холод молока.

— Господи, ну и день. — Он вновь подумал о маленькой девочке из Фрибурга, той самой, что держала за руку мать в салоне самолета, прилетевшего в Нью-Йорк рейсом 753. А ведь она примерно одного возраста с Заком. — Помнишь, ты всегда говорила мне, если возникнет какая-то биологическая угроза и я не скажу тебе первой, ты со мной разведешься? Теперь, конечно, поезд ушел.

Она нахмурилась, вглядываясь в его лицо.