Они встретились глазами и Дино, не выдержав, потупил взгляд. Сердце съедало невыразимое чувство боли и вины. Ведь кто, как не он виноват в смерти Павла Илларионовича? Ему было невдомёк, что то же самое чувствует и она. Только винит во всём себя.

- Видишь, даже природа принарядилась. Встречает тебя в новогодних нарядах, - просто сказала она.

Он рванулся в порыве обнять её, такую же одинокую, прошептать слова утешения, прощения, но только беспомощно откинулся на спинку в изнеможении и бессилии. Проклятая коляска! - стукнул он в отчаянии по подлокотникам и ненавистный шнурок с символом несостоявшейся власти выпал из раскрытой ладони на холодный асфальт. Но хоть одна живая душа появилась в этом дольнем мире, кому он нужен и за это он был ей безмерно благодарен.

Врач ещё долго смотрел им вслед и думал о своём.

' Наверное, правильно говорят, что гении не от мира сего. Что бы там ни говорили, патология ли это или высшее проявление человека, это область неизученных процессов, балансируя на грани которой легко свалиться в сторону сумашествия или заурядной серости. Воистину, мозг - дело тёмное и изучению не подлежит. И психиатрия здесь бессильна'.

Одиноким сердцам не нужно было слов. Алёна ни о чем его не расспрашивала, Дино тоже хранил молчание и только мысли и чувства бушевали в его голове. Навязчивые, как осенние мухи, думы о Лизе не отступали и он решил навсегда покинуть этот холодный город, который навечно останется напоминанием о былой любви. Воспоминания будут ходить за ним по пятам, подстерегая на каждом углу. Ими будут заполнены улицы, бульвары, дома и долгие-предолгие годы от них нельзя будет ни спрятаться, не убежать.

Нет, Дино ничуть не винил её. Наверное, так будет лучше. Жить с инвалидом - дело нелёгкое. В конце концов с ним оставался его дар и призвание, которое предначертала ему Книга. Конечно, нелегко будет привыкать к новой жизни. Но он справится.

Когда самообладание вернулось к нему, губы сами собой зашептали молитву. Он молил Всевышнего, непостижимого в своей мудрости и своём могуществе, чтобы дал ему силы достойно нести ниспосланную ему странную судьбу, не сожалея о страданиях и несчастьях, выпавших на его долю.

Охранник приоткрыл перед ними прочную ажурную калитку и они выехали на обледенелый тротуар.

Мимо, гудя, неслись автомобили, скользили по ещё не припорошённой солью дороге, короткими качками притормаживали, гася скорость. И вдруг сквозь хаотичную паутину звуков - шуршание шин, повизгивание тормозов и мата, громкого и злого - прозвенел в застывшем воздухе колокольным шепотком голос.