— Пока, Лилиан, — тихо сказал он.
«Волга» с ревом рванулась с места.
— Пока… — еле слышно ответила Лилиан, чувствуя, что по ее щекам катятся слезы.
30
Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, Дэвид почувствовал такую усталость, что сам испугался. Силы буквально покидали его. «Значит, я простудился», — подумал он, открывая ключом дверь своей комнаты. Раздевшись, он лег в постель, накрылся с головой одеялом, но это не помогло: он дрожал так, что сводило лопатки. Промучавшись так больше часа, он внезапно заснул и так же внезапно проснулся от сильного жара. Он обливался потом, задыхался, чувствовал необычайную слабость, невесомость тела.
— Наверное, я умираю, Лилиан… — сказал он, глядя в темноту.
В комнате было совершенно тихо, лишь изредка из коридора доносились чьи-то голоса и шаги.
Около полуночи в дверь кто-то постучал. Дэвид не отзывался, считая, что теперь ему уже ничто не поможет. Отек легких, смерть от удушья… Он мысленно уже готовился к встрече с неведомым. Жаль, что ему не удастся вернуть Лилиан деньги за такси. И ее вещи… Никто так и не узнает, что с ним произошло. Интересно, где его похоронят?
Мысль о собственных похоронах привела Дэвида в чувство. Нет, он совсем не хотел быть похороненным в этой совершенно не пригодной для жизни нормального человека стране! А тем более, в Воронеже, где кроме семечек, водки и мата не было ничего примечательного. Лилиан?.. Мечта, иллюзия, призрак… отзвук далекой музыки… Лилиан, родившаяся в Воронеже, была еще дальше от этой действительности, чем он сам. И он ужаснулся при мысли о том, что Лилиан, возможно, будет плакать, узнав о его смерти. Куда лучше было бы умереть, к примеру, в английском посольстве в Москве. Но в Москву ему теперь уже не выбраться…
Дэвид не заметил, как в комнату кто-то вошел, не включая свет. Кто-то взял его за руку, приблизил к нему свое лицо, потрогал лоб.
— Дэвид! — услышал он испуганный голос. — Ты заболел? Ты не умер?
Конечно, это Ингер! Кто еще может вот так, запросто, прийти к нему среди ночи?
Неподвижно лежа в постели с закрытыми глазами, Дэвид с трудом произнес:
— Наверное, я уже умер…
Еще раз тронув его лоб, Ингер побежала вниз, к вахтеру, где стоял телефон.
Через полчаса пришел врач.
— Хруст снега в легких, — лаконично сказал он, — иначе говоря, плеврит. Месяца два в больнице…
Дэвид не сопротивлялся. Ослепительное снежное пространство, наполненное смертельным холодом, бесконечная, слепящая белизна… Хруст снега.