— А почему вы решили снимать в Сибири? — увиливал он от просьб Ала.

— Так придумалось, — немногословно пояснила Ольга.

— В Сибири… — хмыкнул Щербаков, — по-моему, этой нечисти и в Москве навалом. Мегаполис просто притягивает эту сволочь.

— Ты что, с ней встречался?

— Со сволочью? Сколько угодно!

— Ты знаешь, о ком я спрашиваю.

— Кто его знает, Олечка? Сидишь, разговариваешь с человеком, сразу видно — гад натуральный, а вот вампир ли — вопрос. Он же не признается…

— Они могут себя и за приличных людей выдавать, — объяснил Ваня.

Щербаков удивленно посмотрел на него, потом перевел взгляд на друзей.

— Вы что, ребята, серьезно? Так говорите, будто они на самом деле существуют.

Все стушевались.

— Боря, — когда постоянно о чем-то думаешь, начинаешь в это верить, как в реальность, — сказала Ольга. — Тем более, что сроки торопят, как бы натура не ушла. Хотим начать съемки, пока зима. Ал уже сценарий пишет, так что готовься, после Нового года приступим.

— А почему зимой?

— А когда еще Сибирь снимать? Ее колорит как раз в зиме. Заснеженные просторы, вьюги, метели, мороз… У большинства людей она именно с этой суровой порой ассоциируется. Как твой Санкт-Петербург с белыми ночами. Борис Васильевич родился и вырос в Ленинграде.

— Убедила, — согласился артист, — буду ждать от вас сигнала.

Он улыбнулся, Ал с Ольгой — в ответ, и улыбками подтвердили свой договор. Настроение было отличное, никакой тревоги он не чувствовал, и тут, как говорил декабрист Батюшков, «пора и стыд знать».

Оказывается, все жили на одном этаже. Борис поднимался впереди с Ольгой, рассказывал ей что-то смешное. Она тихонько прыскала, чтоб не мешать спящим людям.

Ал с Ваней приотстали и тоже негромко разговаривали.

— До шести утра надо держать ухо востро, Иван Николаевич. Не хватало нам артистов в историю втянуть.

— Само собой. Но почему именно до шести?