— Пожалуй, вам следует прилечь. — Шарлотта бросила шприц в лоток и помогла пациентке устроиться на подушке.

Комната вокруг Элеонор поплыла, и она закрыла глаза, но это лишь усилило головокружение. Элеонор снова подняла веки и, увидев над собой лицо Майкла, сфокусировала взгляд на нем. Мужчина взял ее за руку, и она почувствовала, что от волнения у него взмокла ладонь.

Дэррил и Шарлотта, стоящие позади журналиста, тоже выглядели очень встревоженными. Неожиданная мысль о том, что в таком неприветливом и удаленном месте ей удалось обрести трех друзей, тронула Элеонор до глубины души. Она наполняла надеждой и вновь пробуждала желание жить. Как знать, может быть, ей и не уготовано вечное одиночество, которое Элеонор ощущала с того дня, как бежала с Синклером из казарменного госпиталя в Турции. Может быть, и впрямь есть альтернатива. Внутренний холодок все разрастался, словно под кожей у нее распускал лепестки ночной цветок. Он медленно растекся по плечам и наконец проник в грудь. Элеонор снова стал колотить озноб, и Майкл быстро укрыл ее пледом. Ей невольно вспомнилось путешествие на борту «Ковентри», злосчастное плавание, в результате которого ее занесло на самый Южный плюс, и ночь, когда Синклер навалил на нее все одеяла и пальто, какие смог найти… Как раз перед тем, как команда корабля напала на него. И перед тем как ее саму выдернули из постели и обмотали цепями на качающейся палубе.

Элеонор лежала с теплым компрессом на лбу, который ей дали, чтобы согреться, и думала о том, в каком состоянии она окажется — если только выживет — после этого доселе не опробованного эксперимента.

Майкл отозвал Дэррила в сторонку и прошептал:

— Что с ней происходит? Может, надо что-нибудь сделать?

— Вряд ли на данном этапе мы можем что-нибудь сделать, — ответил Дэррил. — После инъекции должно пройти какое-то время — может, полчаса, может, час, — прежде чем сыворотка распространится по всей кровеносной системе и начнет действовать. Тогда появится определенная ясность.

Шарлотта подошла к кровати и пощупала у Элеонор пульс.

— Немного учащенный, — заключила она, — но хорошего наполнения.

Затем она надела на руку пациентки манжету тонометра, накачала ее и посмотрела на электронное табло. Прибор выдал цифры 185 и 120, что, даже на взгляд далекого от медицины Майкла, было слишком высоким показателем.

— Если давление само не упадет, придется сбивать принудительно. — Доктор Барнс приложила стетоскоп к груди Элеонор и принялась выслушивать работу сердца. — Как вы себя чувствуете?

— Голова кружится.