— Тише, — прошептала Элеонор. — Тебя может услышать доктор.

Она протерла кожу спиртом, похлопала по руке, чтобы обозначилась вена, затем, как делала Шарлотта, выпустила из шприца воздух.

— Не шевелись. — Она ввела иглу под кожу и стала медленно давить на поршень.

Она предполагала, что он чувствует в этот момент — легкую дезориентацию и холод, растекающийся по кровеносной системе. Наконец она извлекла иглу, однако на Синклера лекарство, кажется, нисколько не подействовало. Элеонор охватил страх. Неужели она ввела ему не тот препарат или ввела неправильно?

— Не знаю, что за колдовство ты сейчас, по-твоему, совершила, но теперь мы можем идти? — спросил Синклер. Он спустил рукав и снова надел куртку на красный военный мундир, сверкающий золочеными галунами. — Где твое пальто?

Лейтенант крадучись пробрался в соседнюю комнату, забрал оттуда ее парку с перчатками и, вернувшись, помог одеться Элеонор.

— У меня есть план, — сообщил он, — поставить на воду одну из лодок на китобойной станции. Нас подберут в море…

Его вдруг всего затрясло от макушки до пят, и он осел на койку.

Элеонор вздохнула с облегчением — все-таки она вколола верное лекарство. Теперь он какое-то время пробудет в состоянии немощности, и она сможет все ему объяснить. Элеонор присела у кровати, попутно отметив, что вместо сапог на ногах у Синклера новые ботинки, и взяла его за холодеющую руку.

— Синклер, ты должен меня выслушать. Ты должен понять.

Он недовольно закатил глаза.

— Пройдет некоторое время, прежде чем лекарство подействует и ты ощутишь эффект. Но как только это случится, ты больше не будешь чувствовать жажду, которая тебя сейчас мучает. — Даже в худшие моменты их жизни, когда им приходилось ночевать в подвалах или скакать на лошадях по горным ущельям под проливным дождем, для обозначения своего недуга они пользовались только завуалированными понятиями. — Но доктор мне сказала…

— Эта доктор… — хмыкнул он и осекся.

— Доктор, как и другие, сказала мне, что мы не можем прикасаться ко льду. Ты меня понимаешь? Мы ни в коем случае не должны прикасаться ко льду! В противном случае мы умрем.

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Сказочку тебе рассказали, а ты и поверила, — горько усмехнулся он.

— Поверила, Синклер. Я нисколько не сомневаюсь, что они говорят правду.

— Эта земля — один сплошной лед. Какой удобный способ превратить тебя в их добровольного пленника!

Элеонор в отчаянии опустила голову.

— Мы не пленники. А они не наши пленители. Это не война.