Мужчины вернулись к скамейке, на которой сидела Фрида. Ларуш осмотрелся.

– Интересно, куда подевались Рэйчел со своим дружком?

– Наверное, пытаются дать свои объяснения всему, что произошло здесь минувшей ночью.

Форелли оказался прав. Уединившись с Клодом, Рэйчел рассказала ему о том, что сказал священник.

– Какие будут соображения, продолжатель дела Мегрэ?

– А какие могут быть соображения? Ума не приложу, зачем твоему дяде понадобилась книга о ведьмах. Форелли, конечно умен, но здесь он явно переборщил…

– Ни капельки! – заявила Мидллуайт. – И знаешь почему?

– Хватит блистать передо мной своим аналитическим складом ума. Не тяни!

– Все дело, дружище Клод в… Говядине!

– Форелли зациклился на ведьмах, а ты на тонкостях кулинарии?

– После ночного разговора в библиотеке, я с помощью Честера добралась до кухни и нашла в раковине давно размороженную говядину. Фрида соврала! Зачем?

– Понимаю. Она должна была как-то объяснить свои ночные блуждание по замку и брякнула первое, что пришло в голову.

– Остается только выяснить, зачем Фрида выходила на самом деле и мы постараемся сделать это сегодня ночью! – подытожила Мидллуайт.

– А почему ты думаешь, что именно сегодня ночью Фриде вздумается покинуть комнату?

– По теории вероятности. В этом месте каждую ночь что-то происходит. И еще… Мне надоела наша пассивность. Пора выяснить, кто, в конце концов, правит балом в замке. Сможешь придти в половину двенадцатого под окно моей комнаты?

– Нет проблем!

– Отлично! Я впущу тебя и мы, возможно, сможем разобраться что к чему.

– Рэйчел, а при чем здесь «Молот ведьм»?

– Мне кажется я угадала ход мыслей Форелли. Он считает, что Пьер Мулеж в чем-то подозревал свою жену. Нет, не в колдовстве. «Молот» – просто стал для дяди символом обмана. А я, хоть и не знаю, что делала Фрида по ночам, но догадываюсь омотиве ее поступков.

– И какой же мотив?