Голос Седьмого сорвался на визг, который смолк в ту же секунду, когда стенки «вагины» задрожали. Пальцы Сергея соскользнули, и только чудом удалось удержаться. Мышцы ног загудели от напряжения, а в спину словно вставили огромную спицу.

«Не сдавайся. Карабкайся. Одной рукой держись за складку, другой — за выпирающую вену. И дыши, дыши. Не вздумай подыхать так близко у финиша. Наплюй на Седьмого».

Тропов не сразу понял, что выбрался из мембраны. Рот и нос жгла слизь, не покидало ощущение, что в ней копошились маленькие черви, а глаза щипало так сильно, словно в веки насыпали песка. И лишь резкий порыв ветра привел Сергея в чувство. Тяжело дыша, он вытащил руки из «вагины» и ухватился за веревку, лежащую рядом с ним. Желудок скрутило, к горлу подскочил колючий комок. Борясь с тошнотой и не слушающимися мышцами, Сергей принялся вытаскивать себя с помощью веревки. «Давай, родной, — подбадривал внутренний голос. — Осталось немножко. Ты сильный. Вспомни всех своих врагов. Где они теперь и где ты? Шлюха Таня, чья задница испачкана в твоей сперме, гниет на дорогом паркете в заброшенном поселке, а сучка Анжела стала бездушной куклой Кивира».

Выбравшись из мембраны, Тропов всё же не справился с тошнотой, и желудок вывернуло наизнанку. Каждое движение причиняло боль. Даже простое моргание походило на пытку. Еще и чертов ветер пронизывал до костей!

Ветер…

Сергей осмотрелся и остолбенел. От представшей перед ним картины захватывало дух. Небо над головой покрывала комковатая серо-зеленая паутина. То тут, то там на ней можно было разглядеть пульсирующие красным нити, казавшиеся раздутыми венами. Эти нити сходились на волосяных шарах, прикрепленных к паутине. Иногда сквозь дыры в сплетении виднелось ночное небо, усеянное звездами и крупными монетами планет.

Огромная зловещая тень накрыла Сергея. Он обернулся. В десятке метров от него парил цвета слоновой кости куб, украшенный на каждой грани изображением голой девушки в профиль. Восседало на нём громадное существо, тело которого покрывали черные язвы. С колеблемых ветром волос на непропорционально большой голове то и дело сыпались, тая в воздухе, крошечные разноцветные искры. Сотворенный Кивиром монстр ничем, кроме неправильных размеров, не отличался от человека. Две тонкие руки, похожие на цыплячьи ножки. Два глаза. Тонкая линия губ.

— А ты сильный.

Тропов вздрогнул. Возле мембраны на него пялился черный жирный кот. Вот только вместо морды у него было лицо человека.

— Боишься меня? — голос твари звучал хрипло, словно она день и ночь говорила без остановки. — Зря.